Когда боги вернутся?

Возможно, что носители германских языков ранее говорили на тюркском. Такое предположение (на основе правдоподобных доказательств) дает В. А. Чудинов в своей статье «Были ли германцы прежде тюрками?      Субстрат германских языков либо праафразийский, либо тюркский. А может, тот и другой? Упоминание этого афразийского субстрата – в заметке «О толкиеновском подходе к языкознанию: теория субстрата»: Лингвистическая палеонтология отыскивает в языке субстратные элементы, оставшиеся от предшествующих культур. У германских языков субстрат, возможно – из праафразийского языка. Это предположение основано на резком отличии германских языков от прочих индоевропейских (первое передвижение согласных и лексические различия), а также на данных о существовании иберийского субстрата в Испании. Иберийский субстрат остался от людей, пришедших из Северной Африки. Там жили предки народов, говорящих на афразийских языках (арабы, евреи, берберы и др.).

О населении, родственном иберийскому, говорится в контексте древних жителей Британии. Они жили до кельтов, доиндоевропейское население Европы. Эти «иберийцы» создали культ друидов в Британии, построили Стоунхендж и множество мегалитов в Британии и на побережье Франции.

Иберийцы, возможно, жили и в месте формирования германских языков. Зримое доказательство родству – сходство в произношении немецкого и арабского языков. Придыхание (или даже своеобразное заикание), без которого правильная немецкая речь невозможна. Арабский язык в первую очередь узнается именно придыханием, особенно таким употребительным словом как «аль», которое служит предлогом, аналогом родительного падежа, например, в именах: Аль-Хорезми, Аль-Атами.

Олжас Сулейменов считает придыхание признаком огузо-кипчакских племен (В. Чудинов).

Языковые заимствования и смешения

Современное языкознание должно учитывать и непрямые

связи между языками (субстраты и суперстраты); не только генетическое родство, но и заимствование. «Может стоить вернуться к вопросу о праязыковых заимствованиях или языковых смешениях?» (http://balkaria.info/library/b/budaev/japan/avtor.htm).

Новый подход к языкознанию существует в двух формах. Первая форма заключается в уже помянутом поиске связей между генетически неродственными язками. Вторая – в поиске генетических связей между языками, признаки которых не позволяют с полной уверенностью говорить об их прямом родстве. Классический пример – проблема родства тюркских и монгольских языков, или если брать шире – проблема алтаистики (существования алтайской семьи языков). Во второй форме могут выделить и некоторые изыскания первого подхода. Опровержение традиционных подходов установления родства языков, поскольку они были сделаны на основе индоевропеистики. И могут соответствовать изучению других семей языков. Например, числительные являются признаком генетического родства в и. е. я. Но в алтайских они могут заимствоваться. Пример – числительные в корейском языке, где существует две их формы: собственно корейская и китайская (являющаяся по сути не тождественной современному китайскому языку, а видимо соответствующая древним китайским числительным).

Как отмечает А. Сулейменов: "Некоторые сложные числительные в индоевропейских языках заимствованы из тюркских. Латинская система спряжения объяснима только при сравнении с тюркской. Супплетивизм форм местоимений первого лица именительного и косвенных падежей, служащих одним из основных аргументов родственности индоевропейских языков, объясняется при сравнении с тюркским и угро-финскими языками (ср. я – меня, мне; тюрк. мен – мени, менге). Происхождение форм терминов родства – mather, father, sister, brather – будет не полным без учета тюркского языкового материала, в частности, без исследования истории тюркского форманта множественного числа – тер, который употребляется и как суффикс, придающий смыслу слова звательно-уважительный оттенок (ук. р. с. 216).

Есть и такое мнение: «Современные германцы – это смесь разных европейских народов с тюрками, что и отражается на определённых тюркских атавизмах в германских языках».

Как писал Антуан Мейе: «Германский язык, столь резко порвавший с индоевропейскими навыками, является индоевропейским языком, на котором говорит новая народность, принявшая индоевропейский, но произносящая его частично на новый лад; завоеватели, принесшие с собой индоевропейский язык, не были ни достаточно многочисленны, ни достаточно могущественны, чтобы навязать свой способ произношения; население, покоренное ими и принявшее их язык, способствовало распространению типа произношения, отличного от старого, и новых тенденций

Н. С. Трубецкой делает вывод: «Индоевропейский языковой строй является связующим звеном между строем урало-алтайским и средиземноморским, и потому возникновение индоевропейского строя естественнее всего локализовать где-то между областью урало-алтайских языковых семейств, с одной стороны, и средиземноморских семейств – с другой»