Когда была война (СИ)

Вечером в расположение приехал генеральский "виллис" - доставить Лизу в штаб. Ехать туда у неё не было совсем никакого желания, видит бог, лучше уж отоспаться да отдохнуть. Но желание генерала, пусть даже она и не знает его имени и никогда не видела, равносилен приказу. Хотя зачем ему встречаться с ней, она не особенно понимала. Ну да, выполнили трудное задание, но разве это повод? На фронте полно смельчаков, которые превзошли её и в храбрости, и в смекалке.

Но ехать всё равно пришлось. Лиза нехотя уселась на заднее сиденье "виллиса". Немолодой молчаливый шофёр вырулил на дорогу, что двумя накатанными колеями тянулась меж высоченных сосен, стройных белоствольных берёзок и мощных дубов, и они покатили вперёд. "Виллис" нещадно подбрасывало на ухабах, он раскачивался, грозя вот-вот перевернуться, и Лиза вцепилась в край сиденья так, что побелели костяшки пальцев. Но шофёр даже и не думал сбросить скорость, наоборот, давил на газ.

Наконец они приехали в Козельск. Машина запетляла по улицам. Мелькали по обочинам узкой дороги покосившиеся деревянные домишки, спешили куда-то немногочисленные пешеходы. У колодца, согнувшись, стояла закутанная в серую пуховую шаль бабка и с видимыми усилиями крутила колодезное веретено, а чуть поодаль, рядом с тонувшим в густых зарослях сирени забором толпилась стайка босоногих чумазых ребят. Одетые в старые обноски, худые, они играли в какую-то незамысловатую игру - стучали толстыми палками по земле, а потом подпрыгивали в воздух.

Вот они, дети войны, уже повидавшие на своём коротком веку бомбёжки, трупы, голод и кровь. Не слишком ли много? Лиза отвернулась. Ей тяжело было смотреть на этих оборвышей, больше походивших на беспризорников. В горле встал твёрдый ком. Сколько из них уже потеряли своих родителей?..

В штабе вовсю кипела жизнь. Звонко надрывались где-то в кабинетах телефоны, без конца скрипели и хлопали двери, звучали шаги и голоса. У невысокого, в две ступеньки, бетонного крылечка стояли двое часовых. Лизу проводили в приёмную генерала и наказали ждать, когда тот освободится. Она присела на фанерный стул и закрыла глаза. Эх, поспать бы, набраться сил перед очередным заданием! Левашов походя обмолвился о том, что её планируют перевести в другую часть, и Лиза подозревала, что отдыхать там будет некогда. Впрочем, и в своей части она не особенно-то и отдыхала - работы непочатый край.

В дверь приёмной заскочил прыткий низенький паренёк с петлицами ефрейтора на новенькой отутюженной форме. Юркий, по-юношески живой взгляд карих глаз остановился на Лизе. Он пригладил пальцев тоненькие чёрные усики и шагнул к ней.

- Лейтенант Фабиш?

- Она самая. - Лиза поднялась и отдала честь.

- Генерал ждёт вас. Ему доложили о вашем прибытии?

Лиза пожала плечами. Ефрейтор улыбнулся ей и поднял палец вверх.

- Один момент.

И скрылся за дверью кабинета. Лиза снова опустилась на стул. Бесконечная телефонная трещотка уже начинала действовать на нервы, отдаваясь в голове монотонным гулом. Морфей тащил её в своё уютное царство буквально силком, и ей стоило огромных усилий держать глаза открытыми.

- Твою мать, Кудряшов! - загремел в коридоре зычный голос, и Лиза невольно вздрогнула. - Ты этой своей бумаженцией поганой поди да подотрись! Шо ты мотыляешь ею у меня перед носом! Ты мне результаты выложи! Бумажкой он в морду мне тычет!

Громко хлопнула дверь, и голос стих. Лиза вздохнула, выпрямила спину и одёрнула гимнастёрку с тремя медалями "за мужество" на груди. Всё-таки штаб однозначно не лучшее место для сна. Вдруг стало смешно. Обладатель зычного голоса говорил с ярко выраженным украинским акцентом, и прозвучало сказанное почему-то забавно.

Дверь кабинета приоткрылась, и Лиза увидела в щель ефрейтора. Он что-то говорил, но слов разобрать она не могла. И снова раздался громкий голос, на этот раз до боли знакомый. Настолько знакомый, что у Лизы перехватило дыхание.

- Давай, давай, Смоляков! Веди уже лейтенантика этого геройского!

Ефрейтор выглянул и поманил Лизу рукой. Она встала и на негнущихся ногах подошла к двери. Сознание отмечало какие-то незначительные детали: облупившуюся старую краску, отполированные пальцами кривоватые стальные ручки, потёртый царапанный паркет. Она деревянной рукой потянула на себя скрипучую створку и шагнула в просторный, залитый золотым солнечным светом кабинет. В длинных косых лучах, что проникали сквозь заклеенное крест-накрест газетными полосами окно, роились тучи мелких пылинок, на узком подоконнике стояли несколько горшков с цветами, а в углу тикали монотонно высокие старинные часы с гирьками и маятником.

У растянутой на полстены карты СССР с отмеченной линией фронта и направлениями ударов обеих армий спиной ко входу стоял широкоплечий тучный мужчина в форме генерала-майора, грузно опираясь на костыль с чёрной рукоятью. Коротко стриженый ёжик мягко блестел сединой на круглом затылке, вместо ноги из колена торчала уродливая деревянная культя. Лиза остановилась на пороге, не в силах шелохнуться и поверить своим глазам.

- Папа...