Когда я впущу тебя

– Все отлично, – ответила Карен, при этом стараясь удержать руки подальше одна от другой, чтобы не начать теребить заусенец у большого пальца. Она всегда теребила кожу у ногтей, когда волновалась. – Хотела спросить: не желаешь сходить куда-нибудь пообедать? Я угощаю.

Би подозрительно посмотрела на нее и приподняла брови.

– А ты не должна сейчас находиться на работе?

Карен попыталась улыбнуться, заставляя себя ответить беззаботным тоном, хотя на самом деле забот у нее было полно.

– Даже психиатрам нужно есть.

Би кивнула и проверила время на компьютере, затем повернулась к девушке за соседним письменным столом.

– Не возражаешь, если я схожу пообедать? На часок или около того. Я переведу звонки со своего телефона в приемную.

Девушка кивнула, даже ни разу на них не взглянув, и Карен поняла, что это шоу устроено для нее: Би хотела показать, будто ее отсутствие в офисе имеет значение. Печально было то, что она могла уйти и не возвращаться до конца дня, и это заметили бы только тогда, когда придет ее очередь заваривать чай. Типичная проблема больших организаций: незаменимых нет, хотя люди и не верят в это.

– Итак, куда ты меня поведешь? – Би улыбнулась, проскальзывая на переднее место пассажира в машине Карен, но она явно нервничала – по ней было видно, что она на взводе.

– Давай возьмем по бутерброду и где-нибудь припаркуемся, – предложила Карен, не обращая внимания на разочарование в брошенном на нее взгляде Би.

Карен остановилась перед парком через дорогу от «Сабвея», где они взяли обед в напряженной тишине, словно любовники после ссоры, вызванной ревностью. Когда они вернулись в машину, Би развернула свой сандвич, затем повернулась к Карен и прямо посмотрела ей в лицо.

– В чем дело? Что-то с Элеонорой? Ты про нее хочешь поговорить? Я вижу, в каком стрессе она сейчас. Я просто не знаю, как ей помочь.

– Я хочу говорить не об Элеоноре. – Карен теребила уголок бумаги, в которую был завернут ее сандвич, ей сейчас совсем не хотелось есть. – Ну, наверное, и о ней, в некотором роде. Дело в Адаме. Я думаю, что у него роман на стороне.

Уголком глаза Карен увидела, как рука Би замерла на полпути до рта.

– Не поняла?

– Я думаю, что он спит с одной из моих пациенток.

Би знала, что у Карен никогда нельзя спрашивать про пациентов. Она знала, что Карен работает со Сьюзан Вебстер, которая оказалась втянута в одно из самых громких дел в истории страны[24], и всегда с уважением относилась к границам, установленным из-за работы подруги, к профессиональной и личной этике, и никогда не выясняла детали случаев из ее практики. Карен уже рассказала больше, чем позволяла себе обычно, поэтому Би понимала, что она считала вопрос очень серьезным.

– Она это сказала? Она сказала: «Я сплю с мужем вашей лучшей подруги»? Это странно, не правда ли?

– Все не так просто.

Сквозь лобовое стекло Карен видела весь парк. Она смотрела на тепло одетого маленького мальчика, который поднялся по ступенькам горки и упорно сидел наверху, отказываясь сдвигаться с места, пока его мать не рассмеялась и не похлопала в ладоши, восхищаясь его достижением. Тогда он поехал вниз, а мама продолжала вести себя так, словно это было самое удивительное зрелище, которое она когда-либо видела. Ее собственная мать хоть когда-нибудь была такой? Считала ли она каждый шаг Карен, каждый подъем на горку, каждое новое произнесенное слово величайшим достижением? Карен была уверена, что когда-то мать была такой, но она этого не помнила. Она помнила лишь то время, когда та или рявкала на нее, или вовсе не обращала внимания.

– Ты знаешь, что можешь говорить со мной о чем угодно, Карен.

– Дело не в том, что я не хочу тебе об этом рассказывать, Би, а в том, что я не знаю, с чего начать. Я уже говорила об этом с Робертом, а он мне, по сути, заявил, что я схожу с ума. Майкл считает, что я слишком остро реагирую и паникую. Я не хочу, чтобы ты думала то же самое.

Казалось, Би хотела положить руку ей на колено, но потом решила, что лучше этого не делать. Карен никогда не стремилась к физическим контактам с подругами. Она всегда шутила по поводу личного пространства, но на самом деле Карен относилась к этому серьезно и теперь жалела, что она не из тех людей, которые легко могут попросить их обнять, чтобы они успокоились.

– Я не стану думать, что ты сумасшедшая. Ты – одна из самых уравновешенных и здравомыслящих людей среди всех, кого я знаю. Ты же видела мою семейку. Вот они как раз сумасшедшие.

Карен улыбнулась, казалось, впервые за несколько недель.

– Мне не нужно напоминать тебе, что это строго конфиденциально? Ты не можешь ничего сказать Элеоноре, пока мы не выясним все.

– Конечно.

Карен знала, что Би может разболтать конфиденциальную информацию, потому что она бессчетное количество раз в прошлом разбалтывала секреты других людей, чтобы поделиться пикантными сплетнями. Карен просто надеялась, что в этот раз Би сможет сдержаться.