Когда я впущу тебя

Карен не могла представить как. Они ходили кругами, избегая разговоров об истинной причине, по которой Джессика обратилась к ней, и как будто совершенно не продвинулись в том, что касалось ее отношения к своей любовной связи. На самом деле единственное, чего они добились, – это превращение каждого сеанса в спарринг, когда Джессика пыталась вынудить Карен потерять самообладание, а Карен старалась не закричать.

– О чем бы вы сегодня хотели поговорить?

Джессика уставилась на свои ступни, и Карен не сомневалась, что она снова собирается закинуть их на диван.

– Может, поговорить о моем прошлом? Ведь вроде так делается? Чтобы исследовать причины моих неудачных отношений с мужчинами?

Это была хорошо знакомая Карен территория.

– Если вы так хотите. Что-то сразу же приходит на ум?

Джессика кивнула.

– Мой отец часто изменял матери, когда я была младше.

В этом не было ничего удивительного. Дочь идет по стопам матери и вступает в нездоровые отношения с противоположным полом, повторяя деструктивное поведение, образец которого видела, и саботирует попытки реальных взаимоотношений, выбирая кого-то неподходящего. Просто случай из учебника.

– Вы помните, что чувствовали в связи с этим? В детстве вам, вероятно, было трудно видеть, как мать из-за этого страдала.

– Наверное. Я думаю, что я больше винила мать. Если бы она была более симпатичной или более веселой, или прилагала больше усилий, то отцу, возможно, хотелось бы чаще бывать дома. Она словно отказалась от попыток его удержать.

Карен чуть не закричала «Ага!», но вовремя остановила себя. Ее подозрительная часть подсказывала, что получается уж больно легко, будто Джессика намеревалась сегодня раскрыть причину своих проблем. Карен отмахнулась от этого чувства, отчаянно держась за мысль, что, может, у них случился хоть какой-то прорыв.

– Как вы считаете, почему ваша мама именно так реагировала на любовные связи отца?

– У меня есть сестра. Была… была сестра. – Она издала короткий нервный смешок. – Я никогда не знаю, как нужно говорить – в прошедшем или настоящем времени. Например, если у женщины рождается мертвый ребенок, она все равно говорит, что у нее родился ребенок. Словно он принадлежит ей, хотя он и неживой. У меня точно так же. У меня была сестра. Она умерла.

Рука Карен застыла на полпути к чашке, и она могла бы поклясться, что и впрямь почувствовала, как кровь прекратила пульсировать у нее в венах.

«Она не может знать, – сказала Карен сама себе, отчаянно пытаясь держать себя в руках. – Откуда ей знать, что случилось с Эми? Это совпадение. У многих людей умирают сестры». Когда она в дальнейшем будет вспоминать этот сеанс, то станет ругать себя за то, что ослабила бдительность и посчитала Джессику очередной обычной пациенткой, пусть и на минуту.

– Что с ней случилось? – Голос Карен не задрожал, не выдал ни одну из тысячи эмоций, которые она испытывала. Но Джессика Гамильтон испытующе смотрела на нее, будто голос ее все же подвел.

– Я не хочу об этом говорить, – объявила Джессика таким же бесстрастным тоном. – Я должна об этом говорить?

– Нет, если для вас это трудно, – ответила Карен, хотя голос у нее в голове кричал: «Да! Да, ты должна об этом говорить!» Карен хотела знать, что случилось, ей было необходимо знать, что случилось с сестрой Джессики. Если та вообще существовала. Все, что вылетало изо рта Джессики, казалось, было нацелено прямо в сердце Карен.

– Хорошо. В таком случае давайте поговорим о нем, – заявила Джессика. – Или, что еще важнее, о ней.

– Жене вашего любовника? – уточнила Карен, у которой опять кружилась голова. Ее сознание пыталось справиться с постоянной сменой направлений.

– Да, о ней. Я думаю, что она сходит с ума.

Карен удалось взять в руку чашку с кофе и поднести к губам. Она любила горячий кофе, а этот уже остыл, но ей нужна была пауза, чтобы снизить темп сеанса и снова взять его под контроль. Заставляя Джессику ждать ответа, она давала себе время, чтобы оценить быстрый поворот разговора, а также надеясь разубедить пациентку в том, что она тут командует парадом. Проблема заключалась в том, что Карен никак не удавалось отделить женщину, о которой говорила Джессика, от Элеоноры у себя в сознании. Теперь, после того как эта мысль появилась у нее в голове, возникло ощущение, будто Джессика так прямо и сказала.

– Что вы имеете в виду под «сходит с ума»?

Джессика нахмурилась.

– Спятила. Тараканы в голове. Крыша поехала. С катушек слетела.

– А почему вы так думаете?

Улыбка Джессики говорила: «Я думала, вы никогда не спросите».

– Она потеряла ребенка.

Карен не могла сдержаться и резко вдохнула воздух, когда Джессика закончила предложение. Ей показалось, что железный шар нехорошего предчувствия, который появился у нее внутри в это утро, увеличился в размерах и перекатывается в животе.