Когда наступит никогда

Он все еще пытался придумать предлог для внезапного визита, когда она открыла дверь. На Кристи-Линн был белый халат с поясом на талии. Влажные волосы пахли шампунем, как дождь или море.

– Привет, – сказал Уэйд. – Как ванна?

– Что ты здесь делаешь?

– Принес еды. – Он поднял пакет в подтверждение своих слов. – Не знаю, что ты любишь, поэтому набрал всякого. Там ло мейн, креветки с овощами и курица с кешью. А, и суп. Судя по голосу, тебе нужен суп. Он сверху, и горячий, так что осторожнее.

Кристи-Линн с изумленным видом взяла пакет.

– Да тут несколько килограммов еды.

Уэйд глупо улыбнулся.

– Остатки.

– Погоди, – остановила она, когда он развернулся, чтобы уйти. – Ты не зайдешь?

– Я здесь не ради приглашения на ужин. Просто хотел убедиться, что ты поешь.

– Я приглашаю. Но осторожнее, смотри под ноги. Тут бардак.

Уэйд пробирался сквозь лабиринт коробок, следуя за ней по гостиной. Место напоминало склад, заставленный мебелью, безделушками и наполовину распакованными коробками.

– Что происходит? Ты переезжаешь?

– Делаю ремонт. Кэрол так торопилась уехать во Флориду, что оставила почти все вещи, а из-за открытия магазина у меня не было времени разобраться. Я собираюсь отдать почти все на благотворительность, отсюда и коробки. Подумываю переделать ванную и кухню. Но хочу сохранить винтажный стиль. Мисси говорит, можно обратиться к ее кузену, Хэнку. Но сначала надо от многого избавиться.

В происходящем разобрался бы даже начинающий журналист. Кристи-Линн продолжала болтать, двигаясь по комнате, чтобы не смотреть на Уэйда. Классическое избегание – и, с учетом событий последних двух дней, у нее было на это полное право. Сегодня темы для беседы выбирает она.

Он заглянул в одну из ближайших коробок и увидел побитые тарелки и стопки кастрюль и мисок.

– Мне это знакомо. Когда я переезжал в домик, пришлось избавляться от кучи дедушкиных вещей. Помню, разбирал битые кружки и одиночные перчатки и удивлялся, зачем он вообще их хранил.

Кристи-Линн доставала из пакета контейнеры с едой, снимая крышки и расставляя их на столе. Она замерла и посмотрела на Уэйда.

– Может, дело не в пользе. Люди держатся за разные вещи, иногда ненужные, даже сломанные, из-за связанных с ними воспоминаний.

Уэйд внимательно посмотрел на Кристи-Линн, раздумывая над услышанным. В кухонном освещении ее лицо казалось неровным и опухшим, глаза – покрасневшими и усталыми. Она плакала, судя по всему, много часов.

– Я предпочитаю полный разрыв. Людям нравится раскапывать трупы, страдать из-за ошибок. В чем смысл? Вода отравлена. Ее уже не очистить. Остается только уйти прочь и сжечь мосты.

Кристи-Линн посмотрела на него с явным недоумением.

– Я должна понимать, о чем речь?

Уэйд отмахнулся. Как обычно, он наговорил лишнего. Не каждый мог оценить достоинства тактики выжженной земли.

– Да ерунда, – наконец сказал он. – Просто выражение.

Разумеется, он солгал. Оставляя Нью-Йорк, он поджег не только собственную карьеру. Он искренне пытался построить отношения с Симоной, хотя теперь уже и не понимал, зачем было так стараться. Отказался от писательства и с головой ушел в работу в «Ревью», заслужив целую полку наград и прилагающихся привилегий. На какое-то время он даже убедил себя, что они счастливы. Но поддерживать иллюзию оказалось им не под силу. На самом деле у них не было ни единого шанса на счастливый финал.

Пока они обменивались контейнерами и накладывали себе еду, висело неловкое молчание, тяжелая тишина с невысказанными вопросами и тайными взглядами. Наконец Кристи-Линн опустила вилку и посмотрела Уэйду в глаза.

– Не получается, да?

– Что?

– Молчать.

– Я солгу, если скажу, что не беспокоюсь о тебе.

Она вдруг отстранилась, словно спрятала эмоции как можно дальше.

– Не нужно. Я узнала все, что хотела, и теперь буду дальше жить своей жизнью, как все советуют.

Ее халат слегка распахнулся, открыв взгляду бледное плечо. Уэйд заставил себя снова перевести глаза на ее лицо.

– Почему я тебе не верю?

Она неуверенно улыбнулась и махнула рукой на беспорядок в гостиной.

– Посмотри. Так и выглядит возвращение к собственной жизни.

– Это все внешнее. Я говорю о внутреннем.

Кристи-Линн снова взяла вилку и принялась гонять по тарелке кусочек моркови.

– Я над этим работаю. Последние два дня выдались… тяжелыми, но я наконец получила ответы на все «когда» и «где». Можно двигаться дальше.

– А как насчет «почему»?

Кристи-Линн пожала плечами:

– Он был мужчиной. Она – женщиной. Это уже ответ.

– А девочка? Айрис?

– Боюсь, тут ничего не поделать.

Уэйд посмотрел на нее, даже не пытаясь скрыть скептицизм.

– И все? Ты готова просто… жить дальше?

– Да.

Уэйд провел рукой по волосам, задаваясь вопросом, кого она пытается убедить – его или себя.

– Слушай, знаю, я просил тебя прекратить себя истязать, но я имел в виду другое. Нельзя просто делать вид, будто у тебя нет чувств, если они есть.

Кристи-Линн со стуком бросила вилку.

– Разумеется, у меня есть чувства. Но что с ними делать? Ничего уже не воротишь. Джинна не загнать обратно в бутылку. И даже злиться не на кого – Стивен мертв. Осталась только маленькая девочка без родителей!