Когда наступит никогда

Кристи-Линн поняла истинный смысл сказанного Реттой: «Нанни нужно покурить». Кристи-Линн неуверенно последовала за ними на крыльцо и вниз по ступеням, где Ретта достала откуда-то пластиковое ведро и совок и вложила их в руки девочки.

– Мы будем здесь, – пообещала старуха, забираясь обратно на крыльцо. – Ты сможешь нас видеть.

– Мама приедет?

Ретта положила руку на грудь и на мгновение прикрыла глаза.

– Нет, малышка. Мама не приедет. Ей пришлось уйти, помнишь?

У Айрис начал дрожать подбородок, маленькое личико сморщилось.

– Хочу маму.

– Я знаю, малышка. Я тоже. Но она наблюдает за нами. – Ретта подняла голову к небу и показала пальцем на белое облако. – Из рая, помнишь? И она любит смотреть, как ты играешь. Порадуешь мамочку? Поиграешь?

Айрис кивнула и с печальным видом побрела прочь, сжимая в руке совок. Ретта полезла в карман халата за пачкой сигарет, шурша целлофаном. Вытащила одну и опустилась на стул рядом с Кристи-Линн.

– Тяжело на нее смотреть, верно? – спросила старуха, зажигая сигарету и затягиваясь.

– Очень.

– Мне тоже. – Голос Ретты дрогнул. Она сделала еще одну долгую затяжку и выдохнула дым. – Она почти не разговаривает. Только отдельные слова, если чего-то хочет. Бедняжка. Она так растеряна. У нее начались кошмары с тех пор, как Хани… С аварии.

Кристи-Линн кивнула, но промолчала.

– Я устала, миссис Ладлоу. И я… не в форме. Не ожидала, что в моем возрасте мне придется растить еще одного ребенка, и врачи тоже не радуют новостями. Не знаю, сколько еще…

Кристи-Линн перебила:

– Но Рэй с женой, конечно…

– Они уже сказали – нет. И я не могу их винить. Они и так едва сводят концы с концами, а осенью появится еще один рот. Не знаю, как справится Эллен. Она и с четырьмя-то не справляется, не говоря о пяти. Для Айрис просто нет места.

– А что произойдет, если?..

– Когда, – поправила Ретта, выдохнув новую порцию дыма. – «Если» нет. Есть только «когда».

– И Айрис?

– Ее заберут соцработники, если Рэй не передумает. А я очень сомневаюсь, что это произойдет.

У Кристи-Линн сжалось сердце, словно грудь вдруг наполнилась камнями.

– Вы имеете в виду приемную семью?

Ретта тяжело вздохнула и отвела взгляд.

– Знаю, это не лучшее место… Но другого выхода нет.

Кристи-Линн молчала – отчасти потому, что не доверяла собственному голосу. Она попала в приемную семью, когда ей было шестнадцать. И представить не могла, каково придется ребенку возраста Айрис, тем более что девочка уже плохо справляется с ситуацией.

– Ну не позволит же Рэй отправить родную племянницу в приемную семью? Если что-то действительно случится, они ведь заберут ее, не отдадут чужим людям?

В глазах у Ретты появились слезы, на лице отразилось отчаяние.

– Он велел мне заботиться о себе получше, потому что они не пустят отродье Хани в свой дом. Словно Айрис виновата, что ее родители не были женаты.

Кристи-Линн оторопела.

– Но как же христианская благодетель? «Будьте как дети»? Разве он не должен в такое верить?

Ретта растерянно покачала головой:

– Я давно оставила попытки понять, во что верит этот мальчик. Но, если хотите, спросите у него сами. Вон он, едет по дороге, и похоже, со всем семейством. Я совсем забыла – они должны забрать кексы, которые я приготовила для церковной ярмарки.

Кристи-Линн подняла взгляд и увидела на дороге выцветший коричневый фургон в облаке пыли.

– Я поеду, – сказала Кристи-Линн, вскочив на ноги. Не хватало еще Ретте объяснять ее присутствие. – Ой, я оставила сумочку и ключи на кухне.

Ретта удивительно быстро поднялась на ноги.

– Я принесу.

Смущенная Кристи-Линн осталась одна на крыльце, наблюдая, как подъезжает фургон и открываются двери. Сначала выскочили дети, костлявые и бледные, и с дикими воплями разбежались во всех направлениях. Потом появился Рэй и обошел машину, чтобы открыть дверь для жены. Худая, как спица, но с огромным животом, она направилась к дому вслед за мужем, неся в руках покрытую фольгой кастрюлю.

Кристи-Линн отвела взгляд, с нетерпением дожидаясь Ретты, чтобы поскорее уехать. После ее рассказов она боялась не сдержаться и наговорить лишнего.

Айрис играла с лопаткой в грязи. Она подняла голову и вздрогнула, когда дядя прошел мимо, едва удостоив девочку взглядом. Потом во двор забежали ее двоюродные братья и сестры. Айрис вся сжалась, когда старший мальчик с грязными светлыми волосами и в заляпанных джинсах перешагнул через нее, словно она щенок.

Подойдя к крыльцу, Рэй смерил Кристи-Линн взглядом – щуплый мужчина с острыми плечами и худыми конечностями. Из-за его спины пренебрежительно глянула на гостью Эллен Роулингс.

– Добрый день, – холодно сказал Рэй. – Вы приехали к Ретте?

Прежде чем Кристи-Линн успела ответить, на крыльцо вышла Ретта с сумочкой в одной руке и покрытой пленкой тарелкой кексов в другой. Старуха протянула сумочку с извинением во взгляде.

– Рэй, это миссис Ладлоу. Мы как раз говорили о твоей сестре и племяннице.

Рэй фыркнул со смесью отвращения и отторжения. Потом закрыл один глаз, словно взял Кристи-Линн на прицел.

– Вот как? Приехали из Мэна, чтобы поговорить о моей сестре?

– Теперь я живу в Вирджинии и приехала…