Когда падают яблоки

– Где моя дочь? – его раздирали противоречивые чувства. И под яростью скрывалось горькое разочарование. Ему на самом деле нравилась Алла. И вот теперь исчезла даже слабая надежда, что в его жизни еще есть место обычным человеческим радостям и чувствам. Алла изгибалась под его тяжестью, пытаясь освободиться, и Павел почувствовал возбуждение. Ему захотелось причинить ей боль, освободиться от злости, разъедающей его душу. Он намотал густые черные волосы женщины себе на руку, прижав ее голову к подушке, схватил узкие запястья, закинув их за голову, раздвинул коленом ее ноги… А потом замер и отодвинулся на край кровати, оттолкнув женщину. Он набросил на нее одеяло и глухо сказал, стараясь не смотреть в ее сторону:

– Одевайся. Поедем в участок.

Алла сгребла одеяло в охапку. Из груди ее рвались всхлипы.

– Это карта желаний, – прохрипела она. – Лев Семенович рассказал на планерке... И я решила себе сделать. Дурость, конечно, но вдруг…

Павел повернулся к ней.

– Я вырезала из журналов красивые картинки – все то, что мне бы хотелось иметь. Динка мне нравилась. Няня иногда приводила ее в обед к офису. Однажды я пошла с ними в парк. У меня был с собой фотоаппарат, завалялся в сумочке после корпоратива. Я сделала несколько кадров. Одну фотографию распечатала себе, – Алла глубоко дышала, успокаиваясь. – Мне бы хотелось иметь дочку, похожую на нее.

Павел растерянно рассматривал листок бумаги в своих руках. Рядом с фотографией Динки красовался Джордж Клуни, обнимающий за талию Аллу. Женщина вырезала свое изображение с какой–то фотографии и вклеила в объятия актера. Получалось, что он смотрит прямо на нее, и в его глазах светится искреннее восхищение. Здесь же нашлось место и для шикарной виллы с бассейном, и для изящной серебристой Ауди, вверху был приклеен один доллар, которому Алла красным маркером пририсовала шесть нулей.

Листок выпал из рук Павла и спланировал на пол, залетев под кровать.

– Алла, я…

– Уходи, – голос женщины дрожал. – Я догадываюсь, зачем ты устроил весь этот цирк. Ты думаешь, что Любу убил кто-то из коллег. Но это не я. Если хочешь, пойдем в участок. Только в чем ты меня обвинишь? В том, что у меня есть фотография твоей дочери?

– Алла, прости. Когда я ее увидел, ни с того, ни с сего, на меня будто затмение нашло. Ты мне очень нравишься. И когда я решил, что ты причастна к тому, что случилось с моей семьей, мне стало вдвойне больней.

– Тебе лучше уйти, – повторила Алла. – Я не стану никому ничего рассказывать. Но это все – слишком сложно для меня. Ты мне понравился таким, каким я тебя видела – простым мужчиной, умным, внимательным, одиноким. А другого Павла я не знаю. Маскарад мне не нужен.

– Прости, – Павел потянулся за своими вещами, разбросанными по полу. Алла смотрела, как он одевается, натягивает майку на спину с выпирающими лопатками, колючий свитер с растянутыми локтями, и изо всех сил старалась совладать с эмоциями. Как она могла не заметить, что его глаза – точь–в–точь, как у Динки, которая каждое утро улыбается ей с фотографии? Павел осмотрелся, заглянул под кровать. Один носок исчез, будто его и не было. Мужчина вздохнул и пошел в прихожую, шлепая босой ногой по полу.