Коко

Стоны, громкие и душераздирающие, неслись снаружи, сразу из-за входа в хижину. Чудом оставшийся в живых, но уверенный, что хижина взорвется через несколько секунд от гранаты в руке врага, Пул вылетел наружу и увидел Томаса Роули на земле: почти весь живот его был разворочен, а петли фиолетово-серебристых внутренностей разбросало по траве вокруг. Лицо Роули было жутко белым, рот открывался и закрывался. Беззвучно. Пул упал и пополз. Стреляли, казалось, отовсюду. Сначала Пул подумал, что все старики перебиты, но, отползая от хижины, увидел, что они залегли под огнем и жмутся друг к дружке у костра.

Хижина у него за спиной не взорвалась.

Биверс приказал Денглеру проверить лес слева от деревни. Денглер трусцой припустил к зарослям. Еще одна пулеметная очередь раздалась из деревьев, и Денглер плюхнулся в траву, но, дав жестом понять, что невредим, стал стрелять в ответ.

– Элвис! – завопил Биверс, но Майкл понимал, что это полная чушь, ведь Элвис не пользовался пулеметом. Затем, увидев Майкла, Биверс заорал: – Запроси поддержку с воздуха! Обнаружен противник, боестолкновение! – обернувшись к другим солдатам, крикнул: – Вытащить всех из развалюх! Вот оно! Оно здесь!

Вскоре стрельба прекратилась. Роули лежал мертвый перед хижиной, где Пул убил вьетконговца. Майкл задумался, что имел в виду Биверс, когда кричал «Вот оно», и поднялся, чтобы осмотреться. Он встретился глазами с Пумо, когда тот вышел из соседней лачуги. Пумо, казалось, пребывал в полной растерянности, не зная, что делать и что происходит, а Пул не мог ему ничего объяснить, потому что сам толком не знал.

Вьетнамцы плакали, причитали, кричали.

– Боестолкновение! – снова завопил Биверс, и Пул запросил подмогу.

– Жгите деревню! – рявкнул Биверс Андерхиллу, и тот пожал плечами.

Спитальны выпустил струю пламени из огнемета в канаву и весело заржал, когда оттуда прилетели пронзительные визги.

Биверс что-то проорал и подбежал к канаве взглянуть, что там. Повсюду вокруг Пула бегали между хижин солдаты и поджигали их. «Ад…» – подумал Пул. Биверс наклонился над канавой и вытянул руки. Он вытащил голую с обожженной розовой кожей девочку. «Вот почему было так тихо, – подумал Пул. – Услышали, как мы подходим, и спрятали детей в канаве». Повсюду вокруг поднимались к нему вместе с криками и протестующими воплями стариков такой знакомый «каминный» запах горящих дров, и удушливый чад горящей травы, и пресноватый мертвый запах опаленной земли. Жадно трещало пламя, пожирая сухие хижины. Высоко, словно выставляя напоказ, Биверс держал розовую извивающуюся девочку – так держит рыбак особенно удачный улов. Он что-то кричал, но Пул его слов не слышал. Биверс пошел в сторону деревни, держа ребенка перед собой на вытянутых руках. Ее кожа начала сморщиваться. Когда Биверс поравнялся с деревом с густой раскидистой кроной и стволом, сплетенным из нескольких, он, ухватив девочку за пятки, широко размахнулся и ударил головой о дерево.

– Вот оно, – взревел он. – Вот оно, ясно вам?!

Спитальны пальнул из огнемета в загон и сжег двух кур и петуха.

Биверс снова размахнулся девочкой и на этот раз раскроил ей голову о витиеватый ствол дерева. Затем он отшвырнул тельце и в ярости бросился к центру деревни.

– А теперь выясните у этих все про Элвиса! – крикнул он. – Давайте хоть раз вытянем правду из этих тварей!

Андерхилл заговорил с одним из стариков, дрожавшим от страха и ярости, и, получив в ответ быструю тираду, покачал головой.

– Тебя научить, как это делается? Гляди! – Биверс вихрем ворвался в круг трясущихся вьетнамцев и рывком поднял на ноги маленького мальчика, которого Пумо вывел из хижины. Мальчик был слишком напуган, чтобы говорить, но старуха, прижимавшая его к себе, начала выть. Биверс ударил ее в лоб пистолетом, и она повалилась навзничь. Биверс схватил ребенка за горло, приставил пистолет к его голове и выкрикнул:

– Элвис? Элвис?

Малыш в ответ что-то пробулькал.

– Ты знаешь его! Где он?

Мимо них тянулся дым, закручиваясь в кольца и вытягиваясь тонкими слоями, принося запахи горящей соломы и паленого мяса. Спитальны упражнялся со своим огнеметом на том, что оставалось в канаве. Вокруг лейтенанта, мальчика и стайки стариков трещали горящие хижины. Андерхилл опустился на колени рядом с ребенком и заговорил с ним на мягко звучавшем вьетнамском. Мальчик, казалось, не понимал ни слова. Пул увидел, как Тротман приблизился к хижине, в которой он только что застрелил вьетнамца, и махнул ему рукой, чтобы отошел. Тротман направился к следующей хижине в кругу. Секундой позже над крышей взметнулось желтое пламя.

– Мне нужна его голова! – вопил Биверс.