Колдовское семя

– А почему Шатун?.. Из-за фамилии? – с озорством спросила девушка, еле поспевая за размашистым шагом своего дядечки-учёного.

– Нет, по глупости, – отмахнулся Телескоп – Долгая история.

– Расскажииите, – совсем по-детски поклянчила девушка, подёргав его за рукав толстого свитера.

– Сейчас будем чай пить – греться, тогда и расскажу.

– А почему делаварам? – девушке уже наскучила экскурсия, да ещё этот жутковатый коридор, и она пыталась разговорить Телескопа, чтобы хоть как-то оживить это мрачное пространство.

– Это то же самое, что завхозам. Племя такое было у индейцев, шибко хитрое. Всё какие-то дела варили, воровали у мирных ковбойцев коров, лошадей, пока мирным ковбойцам это не надоело…

– Завхозы воровали?

Телескоп загоготал. Его смех гулким эхом пронёсся по коридору.

– Ну да, – смеялся он – делавары от разозлившихся ковбойцев к нам сбежали, а мы их тут завхозами стали называть. Только там они скальпы с ковбойцев снимали, а нам тут уже всю плешь проели.

– Ну, вот и наша пещера, – сказал Телескоп ещё похохатывая и распахнул дверь.

Они зашли в просторный с виду кабинет, но он был просторен только стенами и высоким потолком. Пол, шкафы и столы были завалены всякой пыльной всячиной, для которой очень сложно было придумать хотя бы условное обозначение. Девушка решила, что это необходимый современной науке хлам. За одним из столов, перед древним монитором («наверное, на раскопках нашли» – усмехнулась она про себя), сидел ещё один дядечка из семейства благообразных и тыкал указательным пальцем в подпрыгивающую от этих тычков одноногую клавиатуру. Он был постарше Телескопа, и его борода была побольше.

– Здоров, Рокфеллер! – поприветствовал Телескоп сородича. – Чай с нами пить будешь?

– Мы, Самодержица всея Руси Екатерина Великая гольфштатская вторая? или ты не один? – медленно и отрешённо спросил сородич, не отрывая внимательного взгляда от монитора, словно на нём вот-вот и только на одну секунду должно было появиться что-то очень важное для всей мировой науки.

– Да ну тебя, – махнул рукой Телескоп. – Скоро сам от сети питаться будешь.

Он повернулся к девушке и мотнул головой, приглашая последовать за ним.

– Пошли, только очень аккуратно.

Телескоп осторожно двинулся по узкому проходу между всякой всячины и прокомментировал:

– Тут, если хотя бы одну вещь с места сдвинуть, обвал похлеще чем в горах будет, и нам из него долго выбираться придётся.

«Да, – подумала девушка – вашу историю на самом деле нужно вооружить лопатой, чтобы разгрести эту свалку».

Преодолев все хламово-научные галереи и переходы кабинета, они зашли в примыкающую к нему небольшую комнату, которая всем своим видом говорила, что в ней в течение как минимум десяти лет, ежедневно пили чай по-мужицки, то есть, почти никогда не убирая за собой. Здесь всё было чайного цвета, начиная со штор и заканчивая полом. Даже продавленный диван и тот выглядел как использованный чайный пакетик, которому при отжиме случайно придали форму сидения. На тумбочке, грозящейся вот-вот развалиться под его тяжестью, как памятник гению советского приборостроения покоился старый цветной телевизор чайного цвета накрытый, как крышкой гроба, снятой с него задней стенкой. Справа от телевизора висела стальная раковина, с давно истёршейся эмалью и капающей из крана водой. Покосившийся, чайного цвета шкаф у входа был заставлен коробками из-под чая и сахара и опустошёнными корытцами корейской лапши «Доширак». Рядом с корытцами толпились одноцветные от въевшейся в них заварки чайные кружки. В некоторых тускло поблёскивали кончики ложек, блеск которых сохранился только благодаря периодическому воздействию пальцев на участок их непосредственного отсвечивания. На столике в углу стоял электрический чайник грязно-бурого цвета. И только при тщательном анализе можно было выяснить, что изначально он был белым.

– Держу пока оборону, – Телескоп с гордостью обвёл рукой «чайную» комнату – а то бы и тут всё захламили.

Девушка чуть не загоготала в голос. Удерживая себя от этого, она прикрыла растянувшийся в улыбке рот рукой и мысленно парировала: «Непонятно ещё, где больше хлама и грязи: в этой, или в той комнате».

Телескоп, как хозяин заведения, бросился накрывать «гостевой» стол. Вернее, он начал этот стол расчищать. Чтобы отвлечься от состояния брезгливости ко всему окружающему, девушка попросила:

– Вы обещали рассказать, почему этот завхоз Вас Шатуном назвал. Это ведь что-то от машины, так ведь?

– Нет, – хехекнул Телескоп, звякнув кружками – это от дурости.

Он подошёл к раковине, открыл воду и маленькой тряпочкой предпринял попытку придать парадный вид хотя бы одной из чайных посудин. Стоя спиной к девушке и остервенело шоркая кружку для гостьи, Телескоп принялся рассказывать, и его голос при этом смешно подрагивал, гортанно откликаясь на каждое движение. Девушке сразу стало весело.