Колдовское семя

– Год назад я нашёл одну очень интересную зацепку в архивах: о найденных ссыльными следах древних захоронений на Енисее. Я подал доклад о возможном обнаружении археологического памятника и просьбу о снаряжении экспедиции. Мне отказали, сославшись на скудность и неточность информации. Вот я в свой отпуск туда и рванул – уточнять. А дело было зимой. Местные толком ничего не сказали. Так: видели где-то, встречали там-то. Только один охотник смог показать на карте где примерно видел просевшие холмы в тайге. Ну, я сразу туда. Если бы это оказались курганы, то мне бы сразу грамоту дали и звание Героя кап. труда. И не подумал, дурак, что зима ведь. Холмы эти я кое-как нашёл, но кто поручится, что если это курганы, то они не разграблены, или что это не старые отвалы золотокопателей. Я понадеялся на свой металлоискатель, а он, гад, молчал. И пошёл я обратно ни с чем. Зимой пробный раскоп не сделаешь – только всё порушишь да огнём спалишь.

Девушка вспомнила, как со злостью, мысленно посылала Телескопа идти копать по холодку и улыбнулась. Благо он не видел, и всё ещё хлюпал водой в раковине.

– Пошёл, – продолжил учёный – и провалился в берлогу.

– Бж-ш, – по-змеиному прошипела девушка, схватившись пальцами за губы – к медведю?!

– Нет, брошенная была берлога, – успокоил её Телескоп – но как потом оказалось – это я своей вознёй у курганов оттуда медведя поднял. Я ж там и снег расчищал, и дрова рубил, еду готовил, дичину подвернувшуюся стрелял. Вот косолапому и не спалось от такого беспокойного соседа.

– И что дальше? – девушке стало уже чуть-чуть интересно, и она поторапливала разговорившегося дядечку-учёного с развязкой.

– Ногу сломал и лыжи. – Телескоп отрывистым кивком головы проводил каждую потерю из своего рассказа. – Вот что дальше. Сознание потерял. Глубокая была ямина, да ещё о корягу головой приложился. Очнулся и говорю сам себе: «Вот тебе и Герой кап. труда, посмертно». – он с шумом выдохнул воздух и продолжил: – А пожить-то ещё хотелось. Ну, думаю, к жилью, до которого все сорок вёрст будет, мне таким, да ещё без лыж не выйти. Придётся зимовать в этой берлоге, раз сам теперь косолапым стал, и ждать пока нога не срастётся. Наложил шину из подручных, так сказать, материалов, костыли себе сделал. Лапника натаскал на подстилку и кое-как дрова начал заготавливать, хотя бы на первое время, а заодно и утеплять свою берлогу. Тут ещё, как назло, глаза видеть перестали. Я ж до этого вообще очки не носил, а теперь вот… – Телескоп повернулся к девушке и мокрой рукой снял свои очки, демонстрируя их ей как будто впервые. Девушка молчала, не зная как себя повести. У неё в голове сейчас бурлило мерзкое варево непонятного содержания. И сидит-то она в этом свинарнике, и слушает всё это только потому, что Телескоп ей нужен как благообразный дядечка-учёный для бабушки и оценщик её книги. И жалко ей уже его, и злится она на него, что ей пришлось прилагать такие усилия для выполнения своего пункта 4а, и в то же время она им уже немного восхищается. Одному зимой пойти в тайгу, из-за каких-то там курганов только для науки! Это ж каким надо быть смелым и ещё к тому же упёртым! Только на демонстрацию очков надо было реагировать, как это предписывалось сложившейся ситуацией и её жалостливой женской натурой.

– А от чего видеть перестали? – грустно спросила девушка.

– Ай, – махнул рукой с очками дядечка-учёный – они и сами эти врачи не знают! – он снова надел очки, и принялся тереть уже чайную ложку. – Один говорит, что глазной нерв переохладился, другой, что от удара или от сильного шока, третий вообще какие-то заумности плетёт. Денег, наверное, хочет побольше вытянуть. Друзья пообещали в Москве одному профессору меня показать. Утверждают, что светило планетарного масштаба. Через месяц полечу на показ.

«Значит, у меня остался месяц, чтобы тебя до этого ещё и бабушке успеть показать, как учёного, и чтобы ты успел мне сказать: сколько стоит книга» – подумала девушка, и сразу же спросила, желая всё-таки услышать счастливый конец этой истории про Шатуна:

– А дальше что было? Вы так и жили зимой в берлоге, пока не срослась нога?

В этот момент щёлкнул вскипевший чайник. Телескоп закрыл воду в кране и, позвякивая в кружке ошалевшей от своей чистоты ложкой, направился к столу. Там, видимо, и предполагался процесс заварки и самого чаепития, поскольку других приемлемых для этого плоскостей в комнате не было. Снова оказавшись спиной к девушке, присевшей на самый краешек «чайного» дивана, Телескоп начал своё чародейство с заварником, пачкой чая, какими-то бумажными кулёчками с надписями и извергающимся клубами пара кипятком. Со спины он был похож на колдуна, готовящего волшебное зелье в тесной каморке замковой башни. Одновременно с этим колдун старался удовлетворить и разгоревшееся женское любопытство.