Колдовство

Галя прищурилась. Домик на том берегу речки был грязно-синего цвета, стоящий в окружении раскидистых яблонь, а позади него, вдоль горки, протянулся огород с черным пятном недавно вспаханного картофельного поля. Выше по склону, ближе к жилому дому, располагались многочисленные пристройки – хлев, дровник, шо́ха [3] и парочка поменьше – то ли курятники, то ли кроличьи клетки – отсюда не разберешь.

– Пойдем, не бойся. – Галя потянула начавшего упираться Ветерка, который при виде дома Полянских опять начал дрожать. – Сейчас день, да и мы теперь с тобой. Ничего не случится, обещаю.

– Вы их не видели, – Ветерок не отрывал глаз от дома на другом берегу речки. – Там все не так, как у людей…

Галя покосилась на него, затем на Шушенкова, но промолчала. Однако Ветерок больше уже не упирался и зашагал вперед уже будто бы бодрее.

Через несколько минут они наконец подошли к дому Милядовых. На первый взгляд, ничего необычного – дом был свежепокрашен и выглядел весьма прилично, забор желтел свежим штакетником, посреди двора на длинной веревке сушились наволочки, окна в доме были раскрыты настежь, а перед крыльцом валялись разноцветные галоши всех размеров, намекающие на то, что вся семья сейчас в сборе.

Калитка скрипнула, открываясь, – и Шушенков зашел во двор. Галя и вновь начавший упираться Ветерок зашли за ним следом.

– Посмотри за ним, – сказала Галя, догнав Шушенкова у самого крыльца. – Сначала я загляну, а то мало ли что.

Она поднялась по ступенькам и прислушалась. В доме явно кто-то был – из-за приоткрытой двери долетала приглушенная возня. Галя подняла руку и несколько раз ударила по двери. Звуки в доме мгновенно стихли.

– Эй, хозяева́! – крикнула Галя. – Есть кто дома?

Ветерок тяжело дышал сзади, постоянно оглядываясь на реку. Даже Шушенков выглядел беспокойным.

– Кто пришел? – раздался наконец голос из глубин дома, и из темноты выплыла дородная фигура. – Малая, ты?

Галя кинула выразительный взгляд на Шушенкова. Тот кивнул, показывая, что понял, какую «малую» она имела в виду.

– Нет, это капитан Суворцева! Участковый ваш! А вы кто? Хозяйка?

– Хозяйка я, ага. – Женщина распахнула приоткрытую дверь и вышла на крыльцо, заставив Галю отступить на одну ступеньку ниже. – Живем здесь с мужем.

– И с дочерью? – подал голос Шушенков.

– И с дочерью, – с готовностью кивнула женщина. На ее толстом лице сияла яркая дружественная улыбка. – А что случилось-то?

– Представьтесь, пожалуйста, – попросила Галя.

– А что представляться? Меня здесь все знают… Я тут уже столько лет живу – ух!

– Вы – жена Милядова? Антона Милядова?

– Ну да, конечно…

– Тамара Сергеевна?

– Она самая.

– А фамилия ваша – как у мужа?

– А то! – Тамара Сергеевна, улыбаясь, смотрела то на Шушенкова, то на Галю. – А что такое?

Галя внимательно смотрела ей в лицо. Затем, кивнув, опустила взгляд вниз, раскрыла портфель и вытащила оттуда блокнот. Что-то в поведении женщины вызывало в ней неприязнь, будто бы та одним своим выражением лица что-то уже нарушала. Шушенков называл такое чувство «ментовской чуйкой». Начальство обычно называло «предубеждением».

– Дочь ваша… Регина Антоновна, так?

– Так… а что с ней?

Галя еще раз заглянула в пустой блокнот, будто бы что-то проверяла. Но она и так уже вспомнила настоящее имя девочки.

Маргарита Андреевна Милядова. Не Регина Антоновна и никогда ею не была.

– Знаете, где она?

– Ну так наверное – где и обычно в это время… Не возвращалась еще вроде.

– В школе? – спросил Шушенков. Взгляд его был хмурым, недружелюбным. Он поглядывал то на Галю, то на хозяйку. – Или еще где бегает?

Галя бросила на него злобный взгляд и несколько раз нахмурила брови, чтобы он замолчал.

– Ну да, а где ж еще! В школе и есть!

– Значит, в школе. – Галя продолжала смотреть на чистый лист в распахнутом блокноте, будто бы что-то читала. – В шестом классе она сейчас?

– Ну да…

– В какой школе учится? В городской или в Молоченево?

Шушенков позади открыл было рот, но под взглядом Гали поперхнулся и замолчал.

– Да в ближней, где все, – ответила женщина. – А что-то случилось?

– В молоченевской школе, значит… в шестом классе… То есть возвращается обычно в пять вечера, да?

– Да, именно так! Вот ждем ее…

– С мужем?

– С мужем, да… Только его нет. Он ее встречать пошел…

– Понятно… А когда прибавление ждете?

Женщина, улыбаясь, смотрела на Галю и хлопала глазами. Галя, не отрываясь от блокнота, указала пальцем на ее живот.

– Я смотрю, вы ребенка ожидаете?

– Какого ребенка? – Тамара посмотрела вниз, на свой распухший живот. – А-а-а, ну да, конечно. Скоро уже будет.

– Когда примерно срок?

– Да точно не знаю, – растерянно улыбнулась женщина.

– Ну примерно? – Галя тоже улыбнулась. – Два-три, наверное?

– Примерно два. Да, два года – и тогда рожу, – закивала Тамара. – А что такое?

Позади Шушенков громко вобрал в себя воздух ноздрями.

– Да так, ничего… просто ночью соседи какой-то шум слышали. – Галя убрала блокнот и улыбнулась. – Тогда, если все на месте и никаких заявлений не будет, – доброго вам дня!

– И вам доброго! – Тамара отступила в дом и прикрыла дверь, выглядывая сквозь щелочку. – А вы сейчас куда пойдете?