Колесницы судьбы

Румяный охранник-прапорщик проверил Варины документы. Она прошла к лифту, приложила большой палец к сканеру – он благополучно сработал, из списка допущенных, как и обещал полковник, ее не выкинули.

Когда она двадцать один год назад впервые пришла сюда представляться начальству, ее поразило, что лифт идет вниз. Странным тогда казалось, противным человеческой природе: вроде приходишь на службу, по идее, должен подниматься на рабочее место, а ты ухаешь в подземелье. Постепенно и далеко не сразу она привыкла. Теперь, после двухлетнего отсутствия, снова показалось чудно.

Офицеры комиссии сидели по маленьким кабинетикам поодиночке. Петренко предупредил: ее кабинет до сих пор пустует. (Она, помнится, в тот момент спросила: «Нет больше дураков на мою должность вербоваться?» – но тот в ответ промолчал, тридцать лет на секретной службе приучили его не выдавать лишнюю информацию.)

Варя взяла у дежурного офицера ключ от своего – нет, к сожалению, уже не своего – кабинетика.

В коридоре – ковровые дорожки и деревянные двери без номеров или табличек. И никого – воскресенье.

В кабинете минималистичной площадью двенадцать метров – ничего лишнего. Свет мягко струится из фальш-окна, за которым нарисованное небо и чайка. Главное достояние и оружие – компьютер, подключенный к закрытой местной сети. А из нее – основной способ и ценнейшее богатство КОМКОНа! – она может проникнуть едва ли не во все секретные сети страны: тайной полиции, Министерства обороны, главной службы охраны, совета национальной обороны.

И во многих службах имеется информация на Ивана Степановича Козлова.

Она вызвала на экран его личное дело.

Еще при Хрущеве, когда комиссия только создавалась, удалось добиться невиданных для других спецслужб полномочий. С тех пор не раз случались потуги их ограничить: и при Брежневе, и при Горбачеве, и позже, в новой России, – но всякий раз их удавалось отстоять. Сейчас это было на руку Варе и другим заговорщикам – без инфы они попросту не смогли бы ничего совершить.

С официальной фотографии на экране глядел на нее Козлов в костюмчике с галстуком. Да, это был он, ее соблазнитель двадцатилетней давности. Сейчас он сильно постарел: залысины былых времен превратились в полноценно голый череп, лоб избороздили морщины, глаза поблекли и потускнели – однако смотрели твердо и сурово.

Биография представляла собой смесь того, что она некогда читала об объекте в досье комиссии, и того, о чем рассказала ей в Таллине Огнёва. В ней теперь не значились, как два десятилетия назад, сведения о том, что некогда трудился Козлов инструктором райкома комсомола, потом служил в КГБ и был одним из помощников олигарха Шеляринского. Не появилось и сведений, что он выступал в качестве подопытного в экспериментах ИППИ, а потом разыскивался комиссией. Нет, имело место ровненькое, подчищенное, прилизанное жизнеописание: стандартная карьера сильно приподнявшегося бизнесмена.

Варя вздохнула и погрузилась в изучение сегодняшнего дня господина-товарища Козлова.

Спустя двенадцать часов сидения в привычном кресле, три чаепития, семь поглощенных (принесенных с собой) бутербродов и огромное количество сушек, она узнала следующее.

Козлов числился вдовцом – его жена погибла в 2012 году: утонула, купаясь в бурном Черном море. Детей и других родственников у него не имелось. Проживал объект в охраняемом коттеджном поселке Николин Ям, расположенном неподалеку от Рублево-Успенского шоссе. Офис его находился в новом, недавно отреставрированном здании в Китайгородском проезде.

Его сторожила частная компания «Гарпун». Везде и всюду Козлова сопровождал «личник» и еще несколько бодигардов.

Все передвижения по городу он совершал под их неусыпным присмотром. Как положено, сперва по маршруту проходила пара человек в передовом отряде, потом, спустя час, выезжало «тело», или ОЛ, охраняемое лицо. Если Козлов следовал из офиса – садился в лимузин в закрытом охраняемом дворе, впереди шел джип охраны. Когда останавливались на светофоре или в пробке, один из телохранителей обязательно выскакивал, страховал его машину, потом запрыгивал в джип на ходу.

В поселке кавалькада сразу заруливала в подземный гараж особняка Козлова. «Личник», или «первый номер», непременно присутствовал в доме, когда ОЛ находилось там. Сам поселок охранялся, как редко сберегается нынче совершенно секретный объект: четырехметровый забор с колючей проволокой поверху, круглосуточный обход периметра патрулями с собакой.

Когда сам Козлов в Николином Яме отсутствовал, в его особняке оставалось двое телохранителей. Раз в два дня, по четным числам, приходила уборщица, приводила в порядок дом, стирала-гладила. По нечетным являлась повариха, готовила для ОЛ пищу на два дня, раскладывала по порциям – шести подписанным судкам ежедневно. Кажется, прислуга даже не была лично знакома с Козловым – к моменту его появления в доме они всегда оттуда убирались.