Колесницы судьбы

– Когда-то этот типус, – расщедрился на объяснения полковник, – оказался моим первым делом в рядах комиссии. Почти четверть века с тех пор минуло. Способности этого парня некогда, в восьмидесятые годы прошлого столетия, тоже вызвал к жизни Варин отец – в стенах своего Института прикладных психологических исследований Минобороны. Только он, этот мужик, в противоположность господину-товарищу Козлову, совсем с другим знаком получился – в смысле морали и нравственности. Когда мы в комиссии с ним поладили и наконец взялись исследовать, тесты показали: эмпатия у него зашкаливает. Вдобавок характерны высокое миролюбие, дружелюбие, верность, бескорыстие. Очень хороший человек, одним словом. И такой же, как ты, сильный экстрасенс.

– Комиссия с ним поладила. Звучит угрожающе.

– Потому мы за ним тогда и охотились, чтобы плохие парни его не перехватили и не стали использовать в своих ужасных целях. Спрятали его сюда, в секретный Свердловск-37, сиречь Озерковск, вместе с его возлюбленной. Дали другое имя: был Иван Петрович Кольцов, стал Иван Петрович Жильцов. Я его, впрочем, не забывал, раз в два-три года навещал. И люди из нашей спецлаборатории за ним присматривали[13].

Наконец в бетонном заборе обнаружилась дыра. Ее, видно, неоднократно пытались заделывать: досками, кирпичами, колючей проволокой. Но совсем недавно в ней снова проделали проход.

– Везде, где служат российские солдатики, – удовлетворенно заметил Петренко, – найдется тайный лаз.

Они по очереди протиснулись в дыру.

Несмотря на то что выехали экстремально рано, сказалась дальняя дорога, да плюс два часа разницы во времени, – день над бывшим Свердловском-37, теперь Озерковском, клонился к вечеру.

– Будем надеяться, наш герой не переменил своих привычек, – пробормотал полковник.

Несмотря на то что они проникли на территорию городка, пейзаж не сильно изменился: те же сосны и кустарник, только тропинок стало больше да появились вытоптанные полянки и следы от кострищ. Вскоре, впрочем, сквозь ветви показались жилые дома: стандартные панельные пятиэтажки-хрущобы, каких множество по всей Руси.

Они вышли на окраину городка. Бетонная дорога со множеством выбоин и глубоких луж огибала пятиэтажный микрорайон. На детской площадке резвились младшие школьники. Вдоль разбитой бетонки размещались крашенные в синий многочисленные железные гаражи.

Петренко уверенно ступил на территорию гаражного кооператива. Данилов поспешал за ним. Большинство боксов оказались закрыты, лишь в нескольких за распахнутыми дверями копошились люди. Полковник со знанием дела направил стопы к самому многолюдному собранию.

Внутри бокса, над смотровой ямой, нависал старый «Форд». Двое мужиков под светом ярких ламп копошились под его днищем. Еще трое, как водится, стояли вокруг и деятельно наблюдали.

Петренко подошел к первому наблюдателю и что-то тихо спросил. Тот кивнул: «Здесь!» Громко свистнул и гаркнул:

– Жильцов!

– Аюшки? – откликнулся из-под машины голос.

– Ходь сюды! До тебя пришли.

Из ямы выполз мужик средних лет, в спецовке и грязной кепочке, руки в масле. Щурясь после яркого света, вгляделся в прибывших. Узнал.

– О, Сергей Александрович! Сколько лет, сколько зим!

Лицо его светилось дружелюбием.

Протянул не руку, испачканную маслом, а относительно чистый локоть. Петренко, улыбаясь, потряс его.

Мужчина тут же скомандовал – своему помощнику, а также праздным наблюдателям: «Ко мне пришли, посему сервис на сегодня закрывается».

– Да как же, Иван Петрович, вы ведь обещали, – плаксиво проговорил один, молодой, – судя по всему, хозяин «Форда».

– Обещал посмотреть и поставить диагноз. Диагноз поставлен, задачи определены, за работу возьмемся завтра. Давайте, мужики, не задерживайте добрых и честных людей.

Недовольно супясь, мужчины потянулись к выходу из бокса. За ними полез из ямы помощник.

– Значит, Петрович, я тоже пошел?

– Иди, иди, дорогой, ты больше не нужен.

Судя по всему, хозяин гаража пользовался тут немалым авторитетом.

– Сейчас, я только сполоснусь, – сказал он Петренко. Отошел к верстаку, полил самому себе на руки растворителем, оттер их ветошью. Потом снял с себя спецовку и стал плескаться у рукомойника, щедро поливая водой руки, лицо и шею. Тело у мужчины было белым, не загорелым, со множеством родинок.

Когда он привел себя в порядок и переоделся в чистое, вышел из бокса к Петренко с Даниловым и спросил:

– Пойдем к нам? Ленуся будет очень рада.

– Нет, Петрович, мы здесь инкогнито, – отвечал полковник, – давай тут, на месте, с тобой перемолвимся. Кстати, как Лена?

– Все как прежде. Преподает, репетиторствует. В этом году тринадцать абитуриентов воспитала, – мужчина дружелюбно кивнул на Данилова, – товарищ ведь не из налоговой полиции? Все как один поступили.

– Как дочки?

– Алиска четвертый курс оканчивает, Анфиса на втором.

– В Москву не думают переводиться?

– Да зачем им та Москва! К нам на все каникулы приезжают и на выходные – Екат, считай, рядом.