Коллапс. Гибель Советского Союза

В феврале 1990 года заместитель советника по национальной безопасности США Роберт Гейтс сопровождал Джеймса Бейкера в Москву и официально встретился с главой КГБ Владимиром Крючковым в его кабинете на Лубянке. Гейтса поразило, насколько спокойно говорил Крючков о наступающем конце партийной монополии на политическую власть. Возможно, шутил Крючков, «мы должны разделить (коммунистическую) партию на две части с одинаковыми платформами», как в США. Гейтс спросил: «Может ли одна из этих партий стать капиталистической?» Шеф КГБ не ответил. В личных беседах Крючков оценивал горбачевскую реформу партии как огромную ошибку. Крючков также сказал Гейтсу, что советское руководство начало слишком много перемен одновременно: «Изменения нужно дозировать осторожно, как кислород. Слишком много и слишком быстро — и у людей закружится голова»[516].

Они говорили и о будущем Советского Союза. Гейтс заметил, что многие регионы были присоединены к СССР насильственно и теперь требуют независимости. Крючков ответил, что в США была Гражданская война, и Конфедерацию южных штатов вынудили вернуться в федеративное государство военной силой. Кроме того, все советские республики принадлежат единому экономическому пространству: «Ни одна из республик не сможет завтра отделиться, не почувствовав негативных последствий». Глава КГБ озвучивал общую линию Кремля: Горбачев утверждал то же самое[517]. Крючков согласился с Гейтсом, что политические перемены в СССР опережают экономическое развитие. В любом случае, подтвердил он, у Советского Союза нет иного выбора, кроме фундаментальных перемен. Он предупредил американца: «Если США попытаются загнать нас в угол, воспользовавшись нашими нынешними трудностями, или поставить нас в неприемлемую ситуацию», это вызовет острую реакцию не только в партии, но и у советских граждан[518]

. Гейтс сделал вывод, что глава КГБ больше не поддерживает перестройку. Вернувшись в посольство США, он сказал Бейкеру, что Горбачеву нужно опасаться удара в спину. Приехав в Вашингтон, Гейтс говорил о том же с Кондолизой Райс, главным экспертом по СССР в Совете национальной безопасности при президенте[519].

Леонид Шебаршин, глава внешней разведки КГБ, вспоминал, что его организация «плыла по течению». Крючков, по воспоминаниям, был по натуре оптимист и любил приговаривать «Проиграть мы всегда успеем, надо стараться выиграть». Но при этом на растущий вал плохих новостей не реагировал. Шебаршин резюмировал: «Взглянуть беспристрастным оком на настроение народа страшно». Организация, которая привыкла рапортовать руководителям страны об «отдельных проявлениях» антисоветских настроений, оказалась не готова к системному кризису: «Комитет пытается укрыться в частностях, чтобы не увидеть целого». В 1990 году Шебаршин ездил с инспекцией по службам КГБ в прибалтийских республиках, а также во Владивосток и Краснодар. Огромные штаты местных подразделений КГБ, вспоминал он, «не знали, ради чего они работают, какие проблемы должны решаться ими или с их помощью, какую информацию собирать и кому докладывать». «Так бегает и хлопает крыльями обезглавленная курица», — резюмировал Шебаршин[520].

Осенью 1990 года сам Комитет госбезопасности уже не был политически единым и сплоченным. Все его сотрудники оставались членами партии, но многие уже хотели дистанцироваться от коммунистического прошлого[521]

. В марте 1990 года 2756 сотрудников КГБ с разрешения своих начальников приняли участие в открытых выборах в Верховный Совет РСФСР, а также в региональные и местные Советы, и многие были избраны[522]. Группа офицеров КГБ из Свердловской области направила коллективное письмо в Верховный Совет РСФСР — они писали, что Комитет должен служить интересам государства, а не интересам местных партийных чиновников. К тому же рядовые сотрудники уже давно не понимали, какие задачи должны решать. Коллегия КГБ на Лубянке сочла это серьезным нарушением внутренней дисциплины, но никто не был наказан[523]. Летом 1990 года отправленный Крючковым в отставку генерал КГБ Олег Калугин выступил с неслыханно откровенной критикой советской тайной полиции и разведки. Вместе с Гдляном и Ивановым он выступал на митингах оппозиции, собирая десятки тысяч людей. По представлению КГБ Горбачев подписал указ о лишении Калугина звания и пенсии. Но это лишь добавило тому влиятельности — он стал депутатом от «Демократической России» и в октябре уже был одним из самых популярных ораторов на конференции этого движения[524].