Коллапс. Гибель Советского Союза

31 мая президент Буш принял советскую делегацию в Овальном кабинете Белого дома. Он намеренно обратился к Явлинскому, приглашенному из Гарварда в качестве частного лица на переговоры, и попросил его изложить свой подход. Действуя по совету Зеллика, Явлинский сказал, что советские представители приехали сюда не в роли просителей и что в настоящий момент необходимости в крупных западных займах нет. Вместо этого, говорил он, нужны радикальная либерализация цен и приватизация. Примакову не понравилась эта попытка говорить за него. На неформальном обеде с Бушем Примаков игнорировал Явлинского и отстаивал курс Павлова. Для успеха экономических реформ, говорил он, нужно сильное государство: административные рычаги не менее необходимы, чем иностранные кредиты. «Наши люди сами на себя инициативу не возьмут — они будут ждать, пока им это прикажут». Буш сказал, что на предстоящем саммите в Лондоне правительство США не будет иметь никаких денег для Горбачева. К сожалению, объяснял он, «мы сами сейчас более-менее на мели. Мне нужно будет обращаться в наше министерство финансов и в МВФ и представить что-нибудь реальное в экономическом смысле». Примаков заверил Буша, что Горбачев «не приедет в Лондон с просьбой о 100 миллиардах». Советский посланник, по всей видимости, рассчитывал, что американский президент предложит меньшую сумму, но тот промолчал. Буш так и не понял, в чем состояла подлинная цель миссии Примакова-Щербакова. Нужны им все-таки деньги или нет? «Эти ребята сами толком не знают, чего они хотят, не так ли?» — сказал он Скоукрофту[809]. На обеде с советской делегацией Буш с гордостью продемонстрировал свой новый настольный компьютер и попытался что-то с него распечатать. Пожилая секретарша подсказывала американскому президенту, какие кнопки нужно нажимать. Вернувшись в Москву, Примаков вручил Горбачеву листок бумаги с отпечатанным на новом принтере посланием от Буша: «Дорогой Михаил: мы только что прекрасно пообедали с твоим достойным представителем господином Примаковым. Хочу передать тебе это мое первое послание иностранному лидеру, подготовленное на моем новом компьютере. Удачи тебе и всего самого лучшего. Джордж Буш». Было ясно, что переговоры закончились ничем

[810].

Через несколько дней Павлов получил адресованное Министерству финансов одобрение Горбачева на внутренний кредит в размере 68 миллиардов рублей для затыкания дыр в бюджете, созданных неуплатой налогов госпредприятиями и республиками. Это было крупнейшее включение денежного печатного станка в советской истории. Госбанк также заимствовал деньги из сбережений населения. Эти меры применялись в полной тайне, и известно о них стало лишь в последние дни существования Советского Союза[811]

. В такой ситуации вопрос о западных кредитах и инвестициях становился для советского бюджета и советской экономики вопросом жизни и смерти.

5 июня, после полугодичной отсрочки, Горбачев вылетел в Осло для произнесения своей Нобелевской речи. Главный смысл подготовленного Черняевым выступления состоял в следующем: перестройка дала миру больше, чем Советскому Союзу, не может ли Запад в этой связи отплатить добром теперь, когда страна попала в такой кризис, который может обернуться бедой для всех? Вопрос непосредственно о денежной помощи Горбачев велел своему помощнику из речи вычеркнуть. Свое обращение нобелевский лауреат хотел сформулировать в терминах большой стратегии: без реформированного Советского Союза западные державы не смогут выстроить прочный и мирный миропорядок. И все же в речи в Осло Горбачев решился обратиться к западным лидерам и западной общественности с призывом начать на встрече G7 серьезный «разговор» о помощи советским реформам «на самом пике перестроечного кризиса… чтобы не допустить социального и политического взрыва»[812]. Накануне вылета в Осло Горбачев получил неформальное сообщение из Вашингтона. Черняев записал у себя в дневнике, что «Буш окончательно решил пригласить М. С.» в Лондон. Как считал Черняев, лондонский саммит станет «событием, поворотным в отказе от “социалистического выбора”» и настоящим приглашением Горбачеву и его стране присоединиться к западному либеральному порядку

[813]. 15 июня британский посол Родрик Брейтвейт передал Горбачеву официальное приглашение от премьер-министра Джона Мейджора на лондонский саммит.

«ПРЕВРАТИТЬ ИХ В ТРЕТЬЕСТЕПЕННУЮ ДЕРЖАВУ»