Коллапс. Гибель Советского Союза

К этому моменту у Горбачева и его советников уже не должно было остаться сомнений в том, что «план Маршалла» для Советского Союза Соединенные Штаты отвергли[825]

. Но в кризисной ситуации надежды вытесняют трезвый расчет. В Москве продолжалась странная игра: и Горбачев, и многие его советники продолжали говорить и действовать так, будто крупномасштабная американская помощь оставалась реальной возможностью. Джек Мэтлок впоследствии охарактеризовал такое поведение как «блеф слепца». Не только Горбачев, но и другие люди в его Кабинете и окружении как бы играли в политический покер. Советский лидер был уверен, что его мировая слава заставит западных лидеров раскошелиться. Мираж западной помощи был нужен ему прямо сейчас, в ново-огаревском процессе — как рычаг для убеждения Ельцина и других республиканских лидеров присоединиться к новому добровольному Союзу.

Явлинский вспоминал: «Мы понимали, что администрация спасать Советский Союз не хочет. Грэхам [Аллисон] был так этим расстроен, словно сам был русским. “Они ничего не хотят делать!” — жаловался он»[826]

. В надежде переубедить администрацию Буша Аллисон и Явлинский решили обратиться к общественному мнению. В июне журнал «Форин Аффэйрз» опубликовал статью Аллисона и Блэквилла в защиту «Большой сделки». Вполне возможно, писали они, вообразить, что Советский Союз может остаться великой державой, но при этом стать «нормальным обществом», интегрированным в глобальную экономику. «Для русских, — объясняли они, — статус великой державы такой же неотъемлемый элемент национальной идентичности, как и для американцев». Конечно, с экономической точки зрения программа западной помощи может оказаться провальной, так как формулы перевода советской экономики на рыночные рельсы не существует. Но тем не менее «сделка в масштабах плана Маршалла» станет гигантским стимулом для советского центра, равно как и для республик, чтобы начать сотрудничество и построить «нормальный» федеративный Союз с рыночной экономикой[827]

.

13 июня Явлинский и Аллисон отправили Бушу и Горбачеву проект своей инициативы. Теперь она называлась «Совместная программа сотрудничества с Западом в трансформации Советского Союза на пути к демократии и рыночной экономике». В сопроводительном письме они писали, что «провели неформальные беседы с представителями правительств стран “Большой семерки”. Нам нужно срочно завершить этот этап исследования и представить его лидерам других стран “семерки” не позднее, чем на следующей неделе». 15 июня программа по факсу была отправлена Ельцину[828]

. После чего Явлинский вылетел в Москву, чтобы агитировать за программу лично. Он встретился с Ельциным и передал еще по экземпляру программы Горбачеву и лидеру Казахстана Нурсултану Назарбаеву. Как и в случае с идеей «500 дней» в июле 1990 года, российский экономист использовал экономическую инициативу как инструмент в создании коалиции из важнейших политических игроков. Горбачев отреагировал мгновенно. 17 июня он пригласил Явлинского в Ново-Огарево, где в течение полутора часов экономист объяснял детали программы лидерам союзных республик и автономий. Последующее обсуждение заняло еще час. Они реагировали «очень заинтересовано и высказывали всяческую поддержку», — написал Явлинский Аллисону после встречи. Затем Горбачев представил Явлинского собравшимся журналистам и сказал, что доклад Явлинского представляет собой «исторический поворотный момент». Через несколько дней пресс-секретарь президента сообщил, что Явлинский будет сопровождать Горбачева в поездке на лондонский саммит. Явлинскому и Аллисону Горбачев сказал, что готов поддержать их план «на 90 процентов»[829].

Утром 18 июня Зеллик и другие официальные лица американской администрации получили от Аллисона факс, информирующий их о новом развитии событий в Москве. «Наша идея набирает силу», — заключил он. В течение нескольких недель перед лондонским саммитом Аллисон и Явлинский лихорадочно перемещались между европейскими столицами и усиленно лоббировали свою программу на встречах с так называемыми шерпами — экспертами-экономистами и министрами финансов стран G7. Передвигались они на частном самолете, который им для этой цели предоставила Энн Гетти, друг Аллисона и жена миллиардера Поля Гетти.