Коллапс. Гибель Советского Союза

Пока мысли Горбачева были заняты дефицитом денег и местом СССР в мировом западном мироустройстве, Буш и Скоукрофт думали о Договоре об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) и советско-американском Договоре о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ). Два этих договора были главным приоритетом политики Буша в его отношениях с Советским Союзом. Начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР маршал Моисеев сказал на встрече с британскими и американскими дипломатами и военными экспертами, что Верховный Совет не станет ратифицировать ДОВСЕ до тех пор, пока Советской армии не увеличат квоты допустимых размеров развертывания на собственной территории. Он имел в виду, что СССР уже потерял всех своих союзников в Восточной Европе и в новых геополитических условиях договор обрекает советские вооруженные силы на неравенство в отношении США и его союзников[814]. По подсказке министра иностранных дел Александра Бессмертных американцы решили вовлечь Моисеева напрямую в переговоры, пытаясь добиться от него уступок. Этот подход в конечном счете сработал. Стороны согласились на компромисс. На заседании Верховного Совета 23 мая 1991 года маршал Ахромеев, близкий по взглядам к Моисееву, взял на себя «моральную ответственность» за ДОВСЕ и призвал ратифицировать договор. 14 июня на чрезвычайной конференции послов в Вене поправки к Договору были ратифицированы. Одно из главных препятствий к московскому саммиту было устранено

[815]. Переговоры по СНВ, однако, по-прежнему сталкивались с сопротивлением советской стороны. Моисеев считал проект Договора несправедливым: он давал США преимущество в количестве ракет и боеголовок в соотношении 1,7:1. Американцы рассчитывали, что советская сторона пойдет на уступки, и отказывались идти ей навстречу. Горбачев, который вместе с Шеварднадзе неоднократно продавливал сопротивление советских военных, на этот раз решил, что пришла пора американцам проявить большую гибкость, и солидаризировался со своим Генштабом[816]

.

«Большая сделка» не нравилась Бушу и Скоукрофту с самого начала. Американские СМИ разгромили проект в пух и прах. Уильям Сэфайр в «Нью-Йорк Таймс» обозвал Явлинского и Аллисона простофилями с благими намерениями, придумавшими дурацкую схему, чтобы «капитализм оплатил костыли для коммунистической системы, чтобы она осталась на ходу». Если Советы на самом деле хотят избежать национального банкротства, писал Сэфайр, им следует сократить Красную армию, перестать давать деньги Фиделю Кастро на Кубе и режиму в Афганистане, начать продажу недвижимости, земли и предприятий частным лицам и задействовать мотивацию получения прибыли. «Необходимый для этого политический климат называется свободой», — заключал он[817]. За кулисами люди из ельцинского лагеря умоляли американцев не давать денег кабинету «реакционера» Павлова. Андрей Козырев говорил помощникам Бейкера: «Любые деньги, которые вы дадите центру, будут растрачены впустую и, того хуже, пойдут на поддержание на плаву системы, которой нужно дать утонуть»

[818].

Проект Явлинского-Аллисона тем не менее не остался без политической поддержки. Уже отставленная с поста премьер-министра Маргарет Тэтчер призвала Буша возглавить кампанию за предоставление помощи СССР по примеру того, как он стал лидером помощи Кувейту в войне в Персидском заливе. Американский посол Мэтлок после встречи с Железной леди записал у себя в дневнике, что Тэтчер права: «Наши лидеры потеряют право называться мудрыми и мужественными, если окажутся не в состоянии ответить на этот вызов»[819]

.

Буш не знал, можно ли продолжать ожидать от Горбачева подвижек в вопросе разоружения, не предоставляя ему каких-либо финансовых стимулов. После отъезда Примакова и Щербакова из Вашингтона президент попросил Скоукрофта созвать специальное заседание Кабинета, чтобы обсудить, какие именно «подарки» он сможет привезти Горбачеву на лондонский саммит. В записке членам Кабинета в преддверии заседания Скоукрофт призвал их всесторонне взглянуть на этот вопрос, сопроводив это предисловие важными оговорками: все отношения с советской стороной должны вестись согласованно с Германией и другими западными союзниками: эти отношения не должны отвлекать от приоритетной задачи помощи странам Центральной и Восточной Европы[820].