Коллапс. Гибель Советского Союза

16 июля Горбачев прилетел в Лондон в сопровождении большой советской делегации. В аэропорту Хитроу его официально встречал посол Великобритании в Москве Брейтвейт. Он уже прочел послание Горбачева «семерке» и счел его «типично русским — пустым и претенциозным: вновь одни слова, никаких действий». Советский лидер, заметил посол, был «в приподнятом настроении», но Раиса выглядела потускневшей и вымотанной: «Очевидно, что все это трудное время она служила [Горбачеву] амортизатором для негативных эмоций». Готовивший визит Примаков находился в Лондоне уже несколько дней. Игнорируя сигналы западных коллег и сообщения западных медиа, он упорно пытался раскручивать идею о финансовой помощи. Но с каждым новым разговором с западными коллегами настроение его падало. Переводчик Горбачева Павел Палажченко обратил внимание, что западная пресса отзывалась о Явлинском с большим пиететом, но в частных разговорах западные собеседники «давали понять, что не относятся к его программе серьезно»[865]

. Превентивная американская дипломатия эффективно купировала всякое желание западноевропейцев предложить Горбачеву помощь.

Для Буша предметом главной озабоченности оставались переговоры по СНВ: до последнего момента не было понятно, будет ли этот Договор подписан. Лидеры советской военной промышленности, представители Генерального штаба и эксперты по контролю над вооружениями жаловались Горбачеву на неравные, а то и унизительные условия, выдвинутые американской стороной. Директор и генеральный конструктор «Южмаша», гигантского завода по производству ракет в Днепропетровске, протестовал против значительных сокращений выпускаемых его заводом ракет «Тополь» (SS-18). Эта ракета, утверждал он, остается единственным аргументом, заставляющим американцев садиться за стол переговоров с Советским Союзом. Также стоял вопрос, откуда брать деньги на уничтожение тяжелых ракет: даже мониторинг этого процесса и инспекции должны были обойтись советскому бюджету в несколько миллиардов рублей. А что ждет огромные предприятия и десятки тысяч работающих на них квалифицированных рабочих и инженеров?[866]

Горбачев не хотел спорить с Генштабом и экспертами по контролю над вооружениями. Он ждал и был прав. По мере приближения лондонского саммита накал их сопротивления снижался. Отсутствие договоренности по СНВ означало, что саммита Горбачев-Буш в Москве не будет, а может, тогда и их встреча в Лондоне пойдет насмарку. Лидеры советского ВПК, как и руководители других крупных промышленных предприятий, надеялись на финансовую помощь Запада. Накануне встречи «семерки» Язов и Олег Бакланов, занимавший пост заместителя председателя Совета обороны и отвечавший за проблемы военно-промышленного комплекса, нехотя подписали вместе с другими членами межведомственного комитета приемлемый для американцев проект Договора. Получив известие об этом из Москвы, Александр Бессмертных ринулся в лондонскую резиденцию, где остановилась делегация США, и торжествующе сообщил Бушу: «Это конец десятилетнего пути, господин президент!»[867]

Ранним утром 17 июля Горбачев встретился с президентом Миттераном и президентом ЕБРР Жаком Аттали. Миттеран дал советскому лидеру надежду, что Запад может подключиться к некоторым крупным инвестиционным проектам, предусмотренным в программе Павлова. Французский президент заверил Горбачева в поддержке со стороны лидеров Италии, Германии и Франции. Аттали пошел еще дальше и «выдал» Буша как главного противника массированной программы помощи. Он назвал «абсурдным» американское стремление отдать приоритет Восточной Европе, ведь возникновение крупного советского рынка в равной степени поможет и восточноевропейским странам. Аттали явно хотел потрафить Горбачеву за счет американцев[868].