Коллапс. Гибель Советского Союза

Единственным исключением из мельчающего горбачевского окружения казался министр финансов Валентин Павлов, 53-летний образованный и энергичный человек. Павлов считал себя «чисто финансовым специалистом» – в отличие от демагогов и карьеристов из партийного и комсомольского аппарата. Он был одним из немногих, кто понимал, как функционирует советская денежно-кредитная система и каковы реальные причины кризиса^[571]

. Павлов был против программы «500 дней», считая ее катастрофической для советской экономики. Он твердо верил в переход к рыночной экономике под авторитарным контролем государства, как это происходило в Сингапуре, Южной Корее, Тайване, и под контролем партии в Китае. Павлов поддерживал идею вступления СССР в МВФ и Всемирный банк, но считал, что это не решит проблему с иностранным капиталом – от государства потребуется специальный комплекс мер для привлечения инвестиций. 6 декабря 1990 года Павлов, глава Госплана Маслюков и главы комитетов Верховного Совета представили на рассмотрение Горбачева «Соглашение о мерах по стабилизации социально-экономической ситуации в стране». Павлов разработал новую подробную налоговую систему взаимодействия между федеральным государством и республиками для пополнения государственного бюджета. В этих целях он предложил ввести 20-процентный обязательный налог на всех госпредприятиях – деньги должны были пойти в федеральный стабилизационный фонд. Это стало новой точкой отсчета для переговоров с Ельциным. В документе было прописано, что если президент распорядится о чрезмерных уступках в пользу республик, особенно Российской Федерации, то он «фактически ликвидирует экономическую базу для существования СССР как федерального государства»^[572]

.

Пятый чрезвычайный и полномочный Съезд народных депутатов открылся в Кремле 17 декабря 1990 года. Он сильно отличался от предыдущих. Теперь большинство демократически настроенных депутатов отождествляли себя со «своими» республиками. Самая большая фракция представляла Российскую Федерацию, включая скептически настроенного и уверенного в себе Ельцина, Бурбулиса и радикалов из «Демократической России». Назарбаев возглавлял блок народных депутатов из Средней Азии, требовавших от центра большей автономии и больших субсидий. Прибалтийские депутаты бойкотировали съезд, как и представители Грузии, Армении, Азербайджана и Молдовы. Многие места на съезде пустовали – это были места депутатов из интеллигенции, находившихся в лекционных поездках и многомесячных научных командировках по приглашению западных фондов и университетов^[573]

. Большинство депутатов не скрывали, что Горбачев потерял свой авторитет, и голосовали против его предложений. Британский посол Родрик Брейтвейт, внимательно наблюдавший за съездом, отметил, что тем не менее «никто понятия не имел, кем заменить Горбачева в случае его ухода»^[574]

.

Лукьянов председательствовал на съезде и казался подлинным хозяином собрания, контролирующим ситуацию. Неожиданно он предоставил слово по процедурному вопросу депутату из Чечни Сажи Умалатовой, убежденной ленинистке и яростной советской патриотке. Умалатова поставила вопрос о вотуме недоверия Президенту СССР. По ее словам, Горбачев своей политикой «стравил народы» и разрушил страну. Она обратилась непосредственно к Горбачеву: «Любить власть мало. Извините меня, но надо уметь ей пользоваться во имя и на благо народа»^[575]. Лукьянов поставил предложение Умалатовой на голосование, добавив, что съезд не может сместить с должности Президента, пока тот действует конституционно. Всего 1288 депутатов проголосовали против смещения. Однако более 400 человек высказались за отставку Горбачева. Что мог означать этот эпизод? Умалатова настаивала, что ее речь была продиктована искренним порывом. После того как предложение провалилось, она выбежала в туалет и истерически разрыдалась^[576].