Коллапс. Гибель Советского Союза

В своих речах Ельцин заявлял, что центральная бюрократия обходится непомерно дорого, утопает в привилегиях. Нужно лишить ее финансирования, чтобы жизнь людей стала лучше. Но в частных беседах он высказывал другие мысли. По воспоминаниям Бурбулиса, Ельцин отверг идею тотальной чистки чиновничьего класса, а вместо этого хотел переманить лучших представителей советской бюрократии в новые российские госструктуры. Это относилось прежде всего к силовым органам, КГБ и милиции. «Мы все выросли в стране, где КГБ был главной организацией, отвечавшей за порядок, она работала круглосуточно, десятилетиями контролировала все сферы жизни общества», – размышлял Бурбулис много лет спустя. Комитет, объяснял он, был «фундаментальным важнейшим силовым органом, без перекодирования, реформирования и консолидации которого нам не на что было бы опираться». Ельцин подозревал КГБ в покушениях на свою жизнь, но хотел привлечь эту мощную силу на свою сторону. Кроме того, Ельцин и Бурбулис знали, что российский лидер не получил большинства голосов в нерусских «национальных» анклавах в составе РСФСР. В Российской Федерации, с ее многочисленными субъектами федерации, далеко не все были «в восторге от нашей позиции по преобразованию империи в новое качество», резюмировал Бурбулис. В отсутствии Коммунистической партии Ельцину пришлось искать другие государственные инструменты для укрепления территориального и политического суверенитета России. Единственным доступным инструментом оказался КГБ^[776].

18 июля Ельцин приехал в штаб-квартиру КГБ на Лубянку. В этот день ведомство проводило совещание руководителей региональных и районных отделений со всей Российской Федерации. Приглашенный на это мероприятие Ельцин приехал в сопровождении Хасбулатова, Бурбулиса и молодого помощника по правовым вопросам Сергея Шахрая. В КГБ вели съемку совещания. Президент России выступил с тщательно подготовленной и на удивление примирительной речью. Он призвал к созданию сильной исполнительной власти в России, в которой «должно найтись соответствующее место для Комитета государственной безопасности». КГБ, по его словам, должен стать «эффективным институтом демократического государства» и сосредоточиться на новом наборе задач, таких как «обеспечение прав и свобод» граждан, содействие экономическим реформам, борьба с организованной преступностью, а также «предотвращение и нейтрализация социальных и национальных конфликтов внутри [Российской] республики». Ельцин высказался против кадровой чистки сотрудников КГБ. «Вы отобрали лучших людей – истинных патриотов, не поддающихся коррупции. Было бы против интересов государства не использовать в полной мере ваш потенциал для дела возрождения России»^[777].

Союзников Ельцина из «ДемРоссии» и либеральных журналистов на встрече не было. Им эта речь показалась бы приглашением волку посторожить овец. Но Ельцин знал, что делал. Сотрудники КГБ состояли в КПСС, но многие при этом уже давно сочувствовали идеям русского национализма и империализма. Кое-кто из них подумывал переметнуться на сторону посткоммунистической России при условии, что это государство возглавит сильный лидер. Некоторые старшие офицеры КГБ убедили себя, что своевременное расставание с обессилевшей партией, – единственный способ избежать недавней судьбы своих коллег в Румынии, Венгрии и других странах Восточной Европы, которых уволили и преследовали пришедшие после коммунистов власти. Вот почему многие офицеры КГБ согласно кивали словам Ельцина. «Именно это они и хотели услышать от российского президента, – вспоминал генерал-лейтенант КГБ Леонид Шебаршин, который присутствовал на том совещании. – Легкий шепот… прошел по залу, когда Ельцин заговорил о предстоящих уже к концу года трудностях, возможности массовых беспорядков и призвал органы госбезопасности быть готовыми к такой ситуации»^[778].

В тот же день Ельцин подписал указ, запрещающий создание и деятельность партийных «ячеек» или структур «в государственных учреждениях, организациях, концернах, на предприятиях, расположенных на территории РСФСР». Указ де-факто уничтожал рычаги КПСС внутри КГБ, армии и других силовых органов^[779]. Он также разрушал симбиоз между партией и государственным аппаратом. У Ельцина, конечно, не было достаточной власти для реализации этого указа. Однако он хотел впечатлить своих сторонников и весь мир. На публике Ельцин утверждал, что по-прежнему стремится помочь Горбачеву: «Я открыл второй фронт для того, чтобы те реакционные силы, которые хотели устроить мощные залпы против Горбачева [на предстоящем пленуме Партии] многие свои усилия бросили на этот второй фронт»^[780]

.

Ельцин в очередной раз переиграл Горбачева. Советский лидер оказался перед неожиданным и нежелательным выбором: аннулировать указ Ельцина и встать на сторону приверженцев партии либо согласиться с указом и вызвать их мятеж.

Глава 9

Консенсус

Это же экономика, болваны!

Джеймс Карвилл, 1992 год

ВАШИНГТОНСКАЯ ДОКТРИНА