Коллапс. Гибель Советского Союза

Эмоциональной кульминацией поездки Бейкера стал ужин с Шеварднадзе в его московской квартире. Бывший министр иностранных дел не видел светлого будущего для демократии в России без масштабного участия Запада. Он предупреждал, что распад Союза порвет экономику в клочья, а популисты вроде Владимира Жириновского оседлают волну массового недовольства^[1232]. Шеварднадзе напомнил американскому другу, что в прошлом Запад ставил условием для своей помощи отделение Прибалтики от Союза: «А сейчас и Балтия ушла, и помощи нет». Однако на Бейкера эти укоры не подействовали. «При условии экономической революции, – заявил он, – наша помощь пойдет незамедлительно». Шеварднадзе возразил, что прежде, чем «помощь» поступит, из Союза уйдут Украина и Казахстан, а Среднюю Азию захватят исламисты. «Кравчук слаб, – не согласился Бейкер. – Он выставляет свою кандидатуру в президенты против националистов». По словам госсекретаря, Запад был на стороне центра и националистов не поддерживал. Под конец он свернул на официальную линию США – невмешательство и возложение ответственности на постсоветские субъекты и МВФ. «Железная дисциплина в который раз не дала Бейкеру говорить с [Шеварднадзе] по-человечески», – вспоминал один из его главных помощников Роберт Зеллик, который присутствовал на ужине

^[1233].

Тем не менее Бейкер покинул Москву, переживая за российскую демократию. В случае ее провала «мир станет гораздо более угрожающим и опасным…», писал он Бушу. Если же, вопреки серьезным разногласиям, российские демократы совершат «экономическую революцию», сравнимую с их «политическим переворотом», то «груз ответственности ляжет на нас, особенно если мы будем медлить», – заключил он^[1234]

. Впрочем, за время поездки Бейкера по странам Балтии, где его встречали как героя, чувство моральной ответственности поостыло. Ландсбергис с коллегами хотели, чтобы Вашингтон заставил Москву немедленно вывести войска из Балтии, демилитаризовать Белоруссию и остановить советский военный транзит через Литву в Калининградскую область. Попытка Бейкера привести аргументы Шапошникова о том, что с точки зрения логистики это невозможно, только разозлила литовцев. Также прибалты категорически отказались брать на себя какие-либо советские обязательства. По словам министра иностранных дел Эстонии Леннарта Мери, его страна была правопреемницей СССР не в большей степени, чем Намибия. Бейкера поразила «реакция на грани открытой враждебности», когда разговор зашел о русскоязычных меньшинствах. Глава эстонского правительства Арнольд Рюйтель заявил, что поскольку большинство русских и украинцев в стране работали в секторах безопасности и обороны, они должны покинуть Эстонию. Бейкер сделал все возможное, чтобы отговорить его от этой идеи^[1235].

Затем Бейкер с командой вылетел в Казахстан на переговоры с президентом Назарбаевым. На территории Казахской республики находилось порядка тысячи межконтинентальных баллистических ракет с разделяющимися ядерными боеголовками, а общий арсенал ядерного оружия на складах достигал примерно 1800 единиц. В Алма-Ате принимающая сторона устроила американцам пышный прием – лилась водка, звучали тосты «за стратегический союз США с Казахстаном». Назарбаев подписался под пятью принципами, подтвердил намерение Казахстана остаться безъядерным и попросил Бейкера открыть дипломатическое представительство в столице республики^[1236]. Он также поделился с американцами опасениями по поводу сильного проявления русского национализма в окружении Ельцина: «Если проедете по моей стране, то увидите, как русские дети бьют казахских. Так случилось и со мной. Жить с ними было непросто». Назарбаев явно имел в виду не только детские травмы, но также геополитические и исторические реалии. Статус полноценной союзной республики Казахстан получил в 1936-м от Сталина. В годы холодной войны Казахская ССР стала площадкой для советского ВПК. Руководство республики понятия не имело, что происходит в «закрытых городах» на ее территории, включая гигантский космический полигон Байконур, биологические и химические лаборатории и т. д. Все они финансировались и контролировались Москвой. «Казахи, практически со всех сторон окруженные великой державой, хотели обратиться за помощью к США, единственной стране в мире, способной обеспечить их мир и стабильность», – подытожил Бейкер позднее^[1237]

.

Американскому госсекретарю пришла и другая мысль: то, что в Москве представлялось отличной идеей, на периферии выглядело совсем иначе. Невзирая на негативные последствия, лидеры стран Балтии хотели выйти из Советского Союза во всех смыслах – политически, экономически и культурно. Назарбаев, который в Москве казался таким сговорчивым и рассудительным, на родине кардинально сменил тон. С учетом такой переменчивости, мог ли Горбачев на самом деле удержаться у власти? – размышлял Бейкер^[1238].

«ОПЯТЬ ТА ЖЕ ГОВОРИЛЬНЯ!»