Коллапс. Гибель Советского Союза

Явлинский в своем докладе одно за другим разбил возражения республик против экономического единства. Он отстаивал главный тезис: только общий рынок и свободная торговля могут победить подход «разори соседа», который преобладал в отношениях между республиками и даже некоторыми регионами. Однако Явлинский лишь зря потратил свое красноречие. Кравчук и Фокин твердили, что не хотят никаких наднациональных институтов в Москве. Явлинский чувствовал, что проигрывает дебаты^[1328]. Наконец, Ельцин сказал как отрезал: «Мы хотели бы подписать договор как можно скорее. Неопределенность плохо сказывается на состоянии экономики». Он имел в виду Алма-Атинское экономическое соглашение. Вместе с тем Ельцин добавил, что все зависит от конкретных договоренностей по финансам, бюджету, собственности и торговле, которые еще предстоит согласовать. «Во-вторых, – ткнул пальцем в воздух Ельцин, – мы считаем, что пора прекратить финансирование органов, которые не предусмотрены этим экономическим соглашением. И всех органов, которые Россия не делегирует центру»

^[1329].

Затем он перешел к третьему пункту: центральный банк не должен диктовать республиканским, что делать. Взамен Ельцин предлагал банковский союз. Республики при желании могли бы ввести свои «национальные валюты», а советские золотовалютные резервы, хранящиеся в Москве, находились бы под совместным контролем. Таким образом, Ельцин выполнил данное Бушу обещание, но оставил свои требования в силе. С экономической точки зрения это была полная белиберда. Российский лидер отклонился от стратегии Гайдара и подыгрывал украинцам. Кравчук тотчас поддержал российские условия. Если их выполнят, Украина тоже подпишет экономическое соглашение, заявил он^[1330]

.

Явлинский еще раз попытался спасти ситуацию. Он объяснил, что, если республики напечатают свои деньги, рублевая зона рухнет. «Это же закономерность», – сказал он, беспомощно разводя руками. Республиканские лидеры начали спорить о том, кто что может поставлять в общий котел, чтобы прокормить крупные города. Кравчук заявил, что Украина не станет отправлять продовольствие в Москву и Санкт-Петербург. Горбачев спросил, кто тогда будет кормить армию. Фокин ответил, что Украина может снабжать продуктами вооруженные силы на своей территории. Горбачев взорвался: «Вы там напринимали таких законов, что и армию [нечем будет кормить]. Вы доведете президента страны до такого состояния, что я вынужден буду отменить ваши [законы]… Сейчас пока еще считался с вами…» Фокин хотел перебить, но Горбачев не позволил: «А теперь вы еще хотите взять финансы отдельно. Картошку им отдельно… А то у нас как будто уже ничего не действует. Ни конституции сегодняшней… Она действует!»^[1331] Горбачев производил удручающее впечатление – очередная эмоциональная вспышка осталась без последствий.

Наконец, девять руководителей республик согласились подписать экономическое соглашение. Церемонию назначили на 15 октября. В последний момент Ельцин, однако, снова передумал и потребовал, чтобы каждая республика имела пропорциональную квоту на печатание денег в рамках рублевой зоны^[1332]. Церемонию пришлось отложить. Горбачев напоминал жениха, чья невеста не явилась на венчание. Вместо этого в Кремле состоялась встреча советского президента со Слободаном Милошевичем из Сербии и Франьо Туджманом из Хорватии, но это было слабым прикрытием для его конфуза. Черняев с сарказмом комментировал: «Уговорить Сербию и Хорватию – чтоб «без крови»?.. Смешно! Или у нас самих нет чеченцев, ингушей, осетин, армян – etc, etc, чтоб мирить?!»^[1333]

Спустя несколько дней Ельцин и руководители еще семи республик подписали договор об экономическом союзе с внесенными в него поправками. Тем временем разногласия между Россией и Украиной нарастали. Прежде чем подписывать договор, украинские лидеры потребовали свою долю советских запасов золота, алмазов и других ценностей. Киевские лидеры жаловались, что московские компании пытаются захватить контроль над портами в Одессе и Крыму, а российские нефтяники обвинили Украину в присвоении нефти и продаже ее за границу по мировым ценам. Поставки нефти на Украину упали с 55 до 40 млн тонн. «Цивилизованного развода у нас не получается. Каждый пытается сейчас захватить то, что может… Эти споры не закончатся добром», – записал в дневнике хорошо информированный Адамишин^[1334].

ПРАВИТЕЛЬСТВО РЕФОРМ