Колымский тоннель

животе, потом постелил телогрейку так, чтобы на одной поле сидеть, а другая прикрывала бы спину,

и сел, вытянув ноги, упираясь спиной в стену, положив автомат поперек ног стволом туда, откуда

пришел.

Доброй вам ночи, капитан Краснов.

2. Если это не сон, то это ложь!

-- Просыпайся, автоматчик!

Голос был Светкин. В глаза Краснову бил свет.

-- Куда? -- Краснов был еще наполовину во сне. -- Зачем? Рано еще...

Он сначала узнал керосиновую лампу с отражателем, потом разглядел красивое лицо Светланы,

почти без следов усталости.

-- Рано? -- Она коротко рассмеялась. -- Ошибаешься, начальник, уже послеобеда.

-- А почему темно так? -- Краснов огляделся.

-- Эх, ты...

Она присела рядом с ним. И тогда он вспомнил все мгновенно. Он в бесконечном подземелье,

сидит на каменном полу. Но Светлана?.. Ах, да, она прибежала за ним. С лампой да знакомым путем

-- часа за два...

-- Что, ушел Кешка? -- спросил он спокойно.

Она молчала и пялилась на него как-то странно.

-- Пойдем назад? -- спросил Краснов.

Она мотнула головой, села рядом и погасила лампу.

-- Да что такое? -- Краснов нашел ее плечо, притянул к себе, и тут же одна за другой ударили его

несколько мыслей.

Сначала он удивился, что совсем не сердится на эту стерву, даже очень ей рад. Потом он

удивился близости ее тела и тут же вспомнил то, что сразу не дошло при лампе: она была в одном

халате. Значит, прибежала без всяких сборов. И назад нельзя... Значит, Кешка... Вот оно что! Теперь

Краснов проснулся настолько, что вспомнил и про носки. Только сейчас о них и вспомнил. Он целое

лето мотал портянки на босую ногу, а вчера впервые, по холоду, надел носки. И забыл их рядом с

кроватью, когда прятался в чулан.

-- Утром Кешка стал одеваться и нашел твои носки, -- подтвердила Светлана. -- Я его толкнула и

с лампой убежала. Спички были в кармане.

-- Он что, дурак, стрелять хотел?

-- Он стрельнул вслед, но промахнулся.

-- Гнался?

-- Он сюда боится.

-- А ты? До конца ходила?

-- Не-ет! Я даже досюда не ходила.

-- А ты не знаешь, куда оно ведет?

Она не ответила. Она стала дрожать. Он прижал ее покрепче и задумался. Но надолго его не

хватило: думать было не о чем. Два выхода -- либо идти войной на Иннокентия, либо идти дальше по

тоннелю. Ясно, что на первое Светлана не согласится. Возможно также, что Кешка побежал в лагерь

жаловаться на Краснова. Но тогда куда он дел второго Краснова? А, черт с ними... Он спросил:

-- Что у тебя на ногах?

-- Носки меховые.

-- Сильно устала?

-- Не очень. -- Она поняла по-своему. -- Давай, правда, пока силы есть, а то ведь можем здесь и

пропасть.

И полезла целоваться.8

-- Ну, ты действительно очень женщина, -- пробормотал Краснов и расстелил на каменном ложе

свою телогрейку. -- Твердо будет.

Но уже горячие руки, горячие губы, горячее тело... Он мельком подумал, что не хватает только

Иннокентия с фонарем, но тут же о нем забыл...

-- Ну, вот и отдохнула, -- сказала потом Светлана. -- Пойдем теперь с тобой куда глаза глядят.

-- Обратно не пойти бы. Я что-то направление потерял.

-- А что, -- она засмеялась, -- боишься Кешку?

-- Не хочу зря убивать.

-- Правильно. Сейчас найду лампу, и все узнаем.

Нащупала свою лампу, но зажигать не стала.

-- Я ее оставила у правой стены. Идем, единственный мужчина. Раз есть вход, будет и выход.

Они пошли было на ощупь, но получалось медленно, потому что Краснов, наслышанный о

карстах и шахтах, опасался провалов. Тогда Светлана сказала: "Однова живем" и зажгла лампу.

Видно было и с самым слабым огнем, они пошли быстрее и двигались так до тех пор, пока не

кончился керосин. По часам Краснова была опять вторая половина ночи. Светлана уже совсем часто

охала, наступая на каменные неровности, а сам Краснов уговаривал себя не бросать автомат еще

немного. Он чувствовал также, что опять растет раздражение к этой стерве: не могла заметить носки

раньше Кешки, убежала почти босиком, теперь еле тащится, и вообще, лучше бы сохранила ту

шоколадку в кармане халата, чем отдавать первому встречному да еще с поцелуями...

-- Стоп, -- сказал он наконец. -- Привал.

-- Слава богу. -- Светлана откликнулась слабым эхом, звякнуло железо у правой стены.

-- Ты что, -- Краснов удивился, -- до сих пор тащила эту лампу?

-- Ага.

-- Зачем?

-- Не знаю. Так спокойнее. Где ты постелил?

Нащупала телогрейку на полу и потянула Краснова за собой.

-- Ложись поближе. Вот так. Только поспим сначала, хорошо?

И сразу засопела. Краснов положил пояс с ножом и автомат к правой стене и тоже мгновенно

заснул...

Проснувшись, он без труда нашел силы, чтобы ответить на ее страсть, но голод после этого стал

настолько силен, что Краснов усомнился в благополучном исходе третьих суток. "На обратную дорогу

меня уже не хватит, -- думал он на ходу. -- Теперь только вперед, пока не свалюсь". Автомат он уже

давно перебросил за спину и в случае неожиданной опасности мог теперь надеяться больше на нож,

висящий впереди. А если быть до конца честным, то наплевать ему было уже и на провалы, и на

хищников, и на беглых зеков. В этой преисподней навстречу мог попасться только такой же

измученный и голодный, как он.