Комитет охраны мостов

— Может, это потому что биение слабое? — Альф перешёл к делу без паузы. — Давай остановимся, пока всем не сделалось хуже.

— Хм? — как бы заинтересовался Андрей.

— Ты же понимаешь, что после публикации твоя жизнь изменится навсегда?

— Вот прямо ты ответственно заявляешь?

— Полномочно.

— Давай я подъеду, — сказал Андрей.

— Подъезжай, — согласился Альф.

Андрей так и не добрался до «Улицы». Развернулся и пошёл обратно по коридору. Двери, вмёрзшие в лёд листья под ногами, подспудная мысль, что надо бы уже поменять резину, а то снег ляжет, и… машина, опять попытка радио, опять неудачная.

Встретились в отдельном зале «Свиньи и бисера». Перед Селивановым стояли две пустые пузатые кружки из-под кофе. Сам он отхлёбывал из третьей.

— Обслуживание ни к херам собачьим стало, — пожаловался Альф, показывая на пустые кружки.

— Но свежего кофе-то тебе принесли.

— Как же! Это я сразу три заказал.

— Печально, — притворно посочувствовал Андрей.

Альф покивал.

— Это ты верно подметил, Андрюша. У нас с тобой печальный повод.

Андрей хотел сыронизировать про извечную печаль, когда беседуешь со своим гробовщиком, но представил последующий шутка-марафон с Альфом и решил: ну его нафиг.

— Видит бог, — сказал Альф, — я не хотел крови. Разные наши быстрые люди многое предлагали насчёт твоего пацана, но я каждый раз заступался. Есть что возразить?

— Заступался, — подтвердил Андрей, — знаем.

— Он толковый, заводной, как птичка небесная: ключик повернёшь — и чик-чирик, чик-чирик, безо всякого хлебушка поёт.

— Только где кнопка, Урри?

— Вот! И ты знаешь. Кнопка. Я думал его к делу приспособить, а то, что дёрганый и крикливый, — перебесится. Жалко. Да и кадры все у нас утекли. Вслед за мозгами.

— Очень мило, что ты это признаёшь.

— Я? — удивился Альф. — А чего мне не признавать? Кадров нет. Мозгов тоже — одни на десять человек. В чём тут новость? И потом: а где иначе?

— Мы остановились на том, что ты не хочешь крови.

— Не хочу. Но придётся её пустить — для поддержания общественного здоровья. Парня много раз отмазывали, возили туда-сюда, статуэтку дали. Догадываешься, кто?

— Догадываюсь. Только сам он, по-моему, не особо в курсе.

— Ах, молодость-молодость, — посокрушался Альф. — А что же ты не просветил — на правах старшего по званию?

— Потому что он послал бы тогда и меня, и тебя куда подальше. Сам же говоришь: он поёт без хлебушка.

Альф опустил в кофе указательный палец, потом вытащил его из кружки и принялся задумчиво посасывать. Андрей наблюдал эту пантомиму молча. Селиванов известен вот этим вот всем, чему удивляться.

— В общем, — объявил Альф, показав Андрею обслюнявленный предостерегающий палец, — Никитка так ни черта про пределы благосклонности и не понял. Или понял, но вильнул к Ружинскому — тот сейчас ищет к вам разные подходцы. Тебя, Андрюша, он тоже, поди, прикупил, а?

Андрей вздохнул.

— Ну, может, и показалось, — не стал настаивать Альф, явно обозначив возможные темы на будущее. — Но пацан твой стопроцентно с его гвардейцами сейчас тусуется. Это точно как то, что у Ангелы Меркель есть сиськи.

— Неожиданные у тебя интересы. А тусуется он с кем-то постоянно. Ах, молодость, как ты уже сказал.

— Если бы молодость знала, — недобро улыбнулся Альф.

— Ну говори уже, Альфред.

— Вот, — похвалил Андрея Селиванов, — не собьёшь тебя с панталыку, держишь тему.

— Давно тут сидим.

— Да вы ещё пока не сидите.

— Так и вы пока тоже.

Альф снова погрозил Андрею пальцем.

— Пишешь разговор наш, небось?

— Нет, — не моргнув, соврал Андрей.

Разумеется, он ещё на улице включил телефон на запись.

— Ну-ну. В общем, Андрей, помолясь: нам нужно текст Никиткин снять. Напишите, что потребовалось дополнительно проверить факты, что-нибудь наплетёте, не мне тебя учить.

— И зачем это мне такое?

— Затем, что я тебя прошу.

— А зачем ты меня просишь?

— Затем, что время знаешь какое? Шеф большой кровью вырвал этот «Полярный мост» у Новосиба. Нельзя его так говном мазать.

— Никто никого не мажет. Я готов дать тебе место под отдельный коммент, можете и свои видосы запилить — как вышки запросно-ответной системы произрастают во льдах, — не жалко, повесим и их.

— Нет, — взгляд Альфа стал наконец совершенно лишён иронического блеска, в нём проявилось что-то другое, более древнее, настоящее. Селиванов положил перед собой руку, будто бы обозначая границу разговора между «до» и «после». — Телефончик выключи и на стол его урони.

Андрей развёл руками, но телефон достал и оставил рядом с лапищей Альфа, по пути отключив. Ему были интересны формулировки.

— Я скажу это только тебе и только один раз, — очень тихо сообщил Альф. — Если узнаю, что проболтался, у тебя будут… как это сейчас говорят… крайние неприятности. «Мост» — специальный маршрут — на случай, если наложат санкции, и нашим закроют пролёт через Европу. Соображаешь? Всё делается тихо, а внимание привлекать — гадить себе в руки. Вопрос национальной безопасности. И ответственность такая же.

— Интересная у вас национальная безопасность, — тоже наклонившись и сложив руки рупором, шёпотом сообщил Андрей. Он, конечно, пропустил эту секретную чепуху мимо ушей.