Я сохранил орфографию. Секретарь — граф Иосиф Борх: его и его жену Любовь, «monde» <«свет»> произвел в образцовую пару, потому что «она жила с извозчиком, а он с кучером». Почтенный гроссмейстер — его превосходительство Дмитрий Львович Нарышкин, чья жена Мария в течение многих лет была любовницей царя Александра I. Высказывалась догадка, что этот «диплом» должен истолковываться в том смысле, что рогоносцем Пушкина сделал царь. Это не так. Хотя монарх и обращал внимание на Наталью Пушкину еще до ее замужества, считается, что она стала на короткое время его любовницей только после смерти нашего поэта.
То, что письмо писал русский, ясно из попытки замаскировать это (например, изображая французское «и» как русское «и», прописная печатная буква которого похожа на зеркальное отражение «N»); но Пушкин по некоторой так никогда и не выясненной причине решил, что оно было написано Геккерном. Советские графологи доказали (в 1927 г.), что письмо принадлежит Долгорукому, последующие подделки которого — веский психологический аргумент в пользу его авторства. Он входил в окружение Геккерна, а именно в Геккерне и Дантесе Пушкин немедленно увидел главных виновников. 7 ноября он вызвал на дуэль поручика Дантеса; последовал беспокойный период объяснений, и Жуковский, друг Пушкина, сделал все возможное, чтобы уладить конфликт. 17 ноября Пушкин взял свой вызов назад на основании того, что Дантес сделал предложение Екатерине Гончаровой — и вовремя: она была на пятом месяце беременности. Он женился на ней 10 янв. 1837 г. 24 января состоялась таинственная встреча Пушкина с царем. В течение двух недель после своей свадьбы Дантес продолжал искать расположения Натальи Пушкиной при каждом удобном случае.
26 января Пушкин послал оскорбительное письмо нидерландскому посланнику, обвиняя его в том, что он «сводничал своему незаконно рожденному сыну». Это обвинение — совершенно беспочвенно, поскольку Геккерн был закоренелым гомосексуалистом — факт, известный и нашему поэту. По протокольным соображениям, Геккерн воздержался от вызова Пушкина на дуэль — и его немедленно вызвал именно Дантес.
Секундантом Пушкина был его старый лицейский товарищ, подполковник Константин Данзас, а Дантеса — виконт Лорен д'Аршиак, секретарь французского посольства. Поединок состоялся в среду 27 января. Двое саней прибыли в окрестности так называемой Комендантской дачи примерно к 4 часам пополудни; сумерки уже сгущались в морозном воздухе. Пока оба секунданта вместе с Дантесом были заняты вытаптыванием в снегу дорожки длиной в двадцать шагов, Пушкин, завернувшись в медвежью шубу, сидел, ожидая, на сугробе. Секунданты отметили своими шинелями расстояние в десять шагов, и поединок начался. Пушкин сразу прошел свои пять шагов до барьера. Дантес сделал четыре шага и выстрелил. Пушкин упал на шинель Данзаса, но через несколько секунд приподнялся, опираясь на руку, и объявил, что имеет достаточно сил, чтобы сделать выстрел. Его пистолет упал стволом в снег; ему подали другой, и Пушкин медленно и тщательно стал целиться в своего противника, требуя, чтобы тот подошел к барьеру. Удар пули, которая попала Дантесу в предплечье, сбил его с ног, и Пушкин, считая, что он убит, воскликнул «Браво!» и бросил свой пистолет в сторону. Поэта перенесли в стоявшую в некотором отдалении наемную карету, которую прислал сильно обеспокоенный нидерландский посланник. (Геккерн разместился в стоявших позади санях).
Позднее Дантес сделал блестящую карьеру во Франции. В «Возмездии», кн. IV, № VI, этих тридцати прекрасных обличительных звучных александрийских стихах — «написано 17 июля 1851 года, по уходе с трибуны» — Виктор Гюго так оценил членов сената Наполеона III, среди которых был и Дантес (строки 1–2, 7):