Комментарий к роману А С Пушкина 'Евгений Онегин'

Заря или зоря - вид травы, которой в народной медицине приписывается целебное действие. "Во время троицкого молебна девушки, стоящие слева от алтаря, должны уронить несколько слезинок на пучок мелких березовых веток. Этот пучок тщательно сберегается после и считается залогом того, что в это лето не будет засухи" (Зернова А. Б. Материалы по сельскохозяйственной магии в Дмитровском крае. - "Советская этнография", 1932, № 3, с. 30). В других географических местностях березки заменяются иными видами растительности 1. См.: Толстой Н. И. "Плакать на цветы" (Этнолингвистическая заметка). - "Русская речь", 1976, № 4, с. 27-30); автор, в частности, сопоставляет стихи из EO и детали троицкого обряда со строкой С. Есенина: "Я пойду к обедне плакать на цветы" ("Троицыно утро, утренний канон...").

1 Пользуюсь случаем поблагодарить Б. А. Успенского, любезно поделившегося со мной как этими, так и многими другими сведениями.

"Плаканье на цветы" может быть связано не только с желанием отвратить засуху, но и с обрядом замаливания грехов. Количество веточек в пучке должно соответствовать числу замаливаемых грехов, на каждый следует уронить по слезинке. Ср.: "Пучок-от связать бы ему с банный веник, - со смехом вмешалась Флёнушка. - Пусть бы его на каждый листок по слезинке положил.

- Прекрати, - строго сказала Манефа. - У Василья Борисыча не столь грехов, чтоб ему целый веник надо было оплакать". Следует примечание автора: "У старообрядцев, а также и в среде приволжского простонародья держится поверье, что во время троицкой вечерни надо столько плакать о грехах своих, чтобы на каждый листочек, на каждый лепесток цветов, что держат в руках, кануло хоть по одной слезинке. Эти слезы в скитах зовутся "росой благодати". Об этой-то "росе благодати", говорили там, и в троицкой псальме поется" (Мельников П. И. [Андрей Печерский]. В лесах, ч. II, гл. 13.). П важно было окружить старших Лариных атмосферой обрядов и старого быта.

12 - Им квас как воздух был потребен... - Квас - принадлежность русской допетровской кухни - считался напитком национальным и простонародным. Казанова, вспоминая Россию, писал: "У них есть восхитительный напиток, название которого я позабыл. Но он намного превосходит константинопольский щербет. Слугам, несмотря на всю их многочисленность, отнюдь не дают пить воду, но этот легкий, приятный на вкус и питательный напиток, который к тому же весьма дешев, т. к. за один рубль его дают большую бочку". (Mйmoires de J. Casanova de Seingalt, t. X. Paris, MCMXXXI, p. 118). Карамзин в письме к Дмитриеву, нарисовав "простонародную" картину, упомянул квас как ее обязательную деталь: "...является моим мыслям дебелый мужик, который чешется неблагопристойным образом или утирает рукавом мокрые усы свои, говоря: "ай парень! что за квас!" (Письма Карамзина.., с. 39), Вяземский передавал слова "одного почтенного старичка" о том, что "в Париже порядочному человеку жить нельзя, потому что в нем нет ни кваса, ни калачей" (Вяземский, Старая записная книжка, с. 133). Поваренные книги XVIII в. дают рецепты нескольких десятков квасов.

14 - Носили блюда по чинам. - Обычай, согласно которому слуги обносят гостей, предлагая им кушанья в соответствии с иерархией их чинов. При таком порядке малочиновные гости видели перед собой почти пустые блюда, а дорогими винами их вообще иногда обносили. В источниках той поры встречается анекдот, согласно которому нечиновный гость на милостивый вопрос хозяина, доволен ли он обедом, отвечал: "Благодарю, ваше сиятельство, все видел-с". "По чинам" обносили гостей и на обеде у Ростовых: "Гувернер-немец [...] весьма обижался тем, что дворецкий с завернутою в салфетку бутылкою обносил его" ("Война и мир", т. I, ч. I, гл. 15). В начале XIX века в петербургском быту этот обычай воспринимался как архаический.

XXXVI, 13 - Господний раб и бригадир... - Бригадир - военный чин 5-го класса, промежуточный между армейским полковником и генерал-майором, был уничтожен в конце XVIII в. После комедии Фонвизина "Бригадир" воспринимался как комическая маска - тип военного служаки.

XXXVII, 1 - Своим пенатам возвращенный... - Строфа возвращает нас к стилистике элегической поэзии. Пенаты (древнеримск.) - боги родного очага, переносно - родной дом. Наименование родного дома пенатами было широко принято в поэзии карамзинистов (в том числе и молодого П) после послания Батюшкова "Мои пенаты" (1811-1812).