Комментарий к роману "Евгений Онегин"

//Проснувшись поутру с обедней,К полудню кончишь туалет;Меж тем лежит уже в переднейЗазывный на вечер билет…………………………………………Спешишь, как будто приневолен,Шагами мерить булевар…………………………………………Но час обеденный уж близок…………………………………………

Пора в театр туда к балету,Я знаю, хочешь ты поспетьИ вот чрез пять минут в спектаклеТы в ложах лорнируешь дам…………………………………………Домой заехавши, фигурке [отвратительный германизм]Своей ты придал лучший тон, —И вот уж прыгаешь в мазурке…………………………………………С восходом солнца кончишь день,

………………………………………На завтра ж снова, моды жертва,…………………………………………снова начинаешь то же.^{27}

Менее чем за три года до того, как была написана первая глава, этот самый Яков Толстой (1791–1867, офицер и стихоплет), которою Пушкин знал по полулитературным петербургским вечерам (встречам либеральной «Зеленой лампы», неизменно упоминающейся всяким литературоведом наряду с кружком «Арзамас», хотя ни первая, ни второй не сыграли абсолютно никакой роли в развитии пушкинского таланта, просто литературоведы обожают литературные «группы»), в рифмованном послании обращался к Пушкину с наивной мольбой «отвадить» его от «немецкого вкуса» и научить писать «столь же сладко», как пишет автор «Руслана». Такое впечатление, что в первой главе Пушкин намеренно преподал бедняге-рифмачу урок на примере его же собственной темы.

***

Ср. «Советы о реформе, особливо игорных клубов», преподанные неким членом Парламента (1784; процитировано Эндрю Штейнметцем в «Игорном столе» / Andrew Steinmetz, «The Gaming Table», [London, 1870], I, p. 116) и содержащие описание дня молодого лондонского модника:

 «Просыпается он лишь когда пора уже отправляться на верховую прогулку по Кенсингтонскому саду; возвращается переодеться; обедает поздно; затем отправляется на карточный вечер, точно так же, как и накануне… Вот каков нынешний модный образ жизни, от „Его Светлости“ до сержанта гвардии».

(См. также гл. 2, XXX, 13–14).

Статья В. Резанова о «влиянии Вольтера на Пушкина»[259] заставила меня обратиться к вольтеровской сатире «Светский человек» («Le Mondain», 1746), которая изображает «train de jour d'un honn^ete homme»[260] (стих 64) и содержит совершенно «онегинские» строчки (65–66, 89, 91, 99, 105–107):

Entrez chez lui, la foule de beaux arts,Enfants du go^ut, se montre `a vos regards…Il court au bain……il vole au rendez-vous…Il va siffler quelque op'era nouveau…Le vin d'A"i, dont la mousse press'ee,De la bouteille avec force 'elanc'eeComme un 'eclair fait voler son bouchon…[261]

(См. также коммент. к гл. 1, XXIII, 5–8.)

Пресловутый «Светский человек» находится в т. XIV (1785) Полного собрания сочинений Вольтера (1785–1789), с. 103–126, и состоит из «Avertissement des 'editeurs»[262], самого творения (с. 111–115), написанного кошмарно ходульными, как всегда у Вольтера, стихами, кое-каких любопытных комментариев к нему (включая знаменитое объяснение бегства автора в Сан-Суси), двух посланий, «D'efense du mondain au l'apologie du luxe»[263] и заключительной нескладицы «Sur l'usage de la vie»[264].

8И завтра то же, что вчера. — Ср. в «Характерах» (1688) у Лабрюйера: «Il [Narcisse] fera demain ce qu'il fait aujourd'hui et ce qu'il fit hier»[265] (описание дня молодого человека, «О городе» / «De la Ville», эпизод 12).

11 — 14 <…>

XXXVII