Комментарий к роману "Евгений Онегин"

Когда ж и где, в какой пустыне,Безумец, их забудешь ты?Ах, ножки, ножки! где вы ныне?⁴ Где мнете вешние цветы?Взлелеяны в восточной неге,На северном, печальном снегеВы не оставили следов:⁸ Любили мягких вы ковровРоскошное прикосновенье.Давно ль для вас я забывалИ жажду славы и похвал,¹² И край отцов, и заточенье?

Исчезло счастье юных лет,Как на лугах ваш легкий след.

В стихотворении «Осеннее утро» (1816, пятистопный ямб) у Пушкина есть строчки (10–12):

…на зелени луговЯ не нашел чуть видимых следов,Оставленных ногой ее прекрасной…

См. также гл. 2, XXI, вариант 12–14: Ленский ищет на лугу следы Ольги.

XXXII

Дианы грудь, ланиты ФлорыПрелестны, милые друзья!Однако ножка Терпсихоры⁴

Прелестней чем-то для меня.Она, пророчествуя взглядуНеоцененную награду,Влечет условною красой⁸ Желаний своевольный рой.Люблю ее, мой друг Эльвина,Под длинной скатертью столов,Весной на мураве лугов,¹² Зимой на чугуне камина,На зеркальном паркете зал,У моря на граните скал.

3—4 Ср. с «Хорошенькой ножкой» Николя Эдме Ретифа де ла Бретонна (Nicolas Edme Restif de la Bretonne, «Le Joli-pied»), малоталантливого, но занимательного писателя XVIII столетия (1734–1806):

«Saintepallaie avait un go^ut particulier, et tous les charmes ne faisaient pas sur lui une 'egale impression… une taille svelte et l'eg`ere, une belle main flattait son go^ut: mais le charme auquel il 'etait le plus sensible… c''etait un joli pied: rien dans la nature ne lui paraissait audessus de ce charme s'eduisant, qui semble en effet annoncer la d'elicatesse et la perfection de tous les autres appas»[216].

7…условною красой… — <…> Единственный возможный здесь смысл эпитета «условный» связан с идеей un signe convenu[217], с акцентом на идее знака, признака, приметы, символа красоты, тайного языка этой узенькой ножки. (См. коммент. к XXXIV, 14.)

Ср. у Шекспира в «Троиле и Крессиде» (IV, V, 55):

Есть язык, на котором ее глаза, щеки, губыИ даже ноги говорят…

8…своевольный рой. — Распространенный галлицизм, essaim

[218], где своевольный аллитеративно перекликается со стандартными эпитетами volage, frivole, vol^atre[219].

Ср.: в 1799 г. Лагарп писал о Жане Антуане Руше (1745–1794, автор дидактических стихов, встретивший смерть на гильотине вместе с Андре Шенье) и о его «Месяцах» («Les Mois»): «…[le] d'efaut dominant dans ses vers… c'est le retour fr'equent des mots parasites [tels que] „essaims“… termes communs trop souvent r'ep'et'es»[220] («Cours de litt'erature», [1825], vol. X, p. 454). Выражение mots parasites впервые употребил в своих стихах Ж. Б. Руссо.

Достаточно привести несколько примеров.

Парни, «Эротические стихотворения», кн. III (1778), «Воспоминанье»: «L'essaim des volupt'es»[221].

Антуан Бертэн, «Элегия II. К Катилии» (1785): «…tendre essaim des D'esirs»[222].

Дюси, «Послание о дружбе» (1786): «…des plaisirs le dangereux essaim»[223].

Ж. Б. Л. Грессе, «Вер-Вер» (1734; Пушкин восхищался этой поэмой в четырех коротких песнях о попугае-вероотступнике, всеобщем любимце женского монастыря). «Au printemps de ses jours / L'essaim des fol^atres amours…»[224]

Пушкину — не говоря о менее значительных поэтах его времени — потребовались годы, чтобы избавиться от всех этих Мук, Чар и Страстей, от бесконечных купидонов, стайками вылетающих из фарфоровых ульев западного XVIII в. Грессе был одаренным поэтом, но язык его не отличался от языка целого роя (essaim) резвых (fol^atres)[225]поэтов его времени.