Коммод. Шаг в бездну

— Я смотрю, ты очень не хочешь вновь быть изгнанным?

— Очень не хочу, Луций.

— Ну — ну. Тогда старайся. Да, если мы пойдем без рабов, тогда ты потащишь мешок с золотом.

— Слушаюсь, цезарь.

Глава 3

Вечер прошел на редкость удачно. Присутствие цезаря не нагнало страха, не омрачило праздник. Он даже позволил обеим дочерм Бебия — девочкам — погодкам Сабине и Матидии, а также мальчишке, покататься у него на спине. Дети визжали от удовольствия. Мальчик — его тоже звали Луцием — буквально лип к тезке. Подобные знаки внимания были явно по душе Коммоду. Император вел себя на редкость примерно — разговаривал запросто, не прыгал с угроз на объявление милостей, не дергал себя за пальцы, не пялился на расцветшую к тому времени Клавдию, жену Бебия. Он взял с нее слово, что Клавдия сосватает ему достойную невесту. Пора, мол, и цезарю жениться. Лет тоже выразил желание обзавестись супругой, вот только денег маловато.

Коммод сразу оборвал его.

— О делах ни слова. Дайте мне, наконец, отдохнуть от пурпурной тоги. Если бы вы знали, как приятно посидеть в семейном кругу, среди людей близких отцу и матери. Где твоя мать, Клавдия? — обратился он к хозяйке дома.

— Здесь, живет с нами, — несколько смутилась Клавдия. — Присматривает за девочками и… — она помедлила, потом добавила, — за маленьким Луцием.

— За этим шустрым негодником, который посмел влезть на меня как на пальму? Постой… — он на мгновение замер, словно вспомнил что‑то. — Это не?..

Клавдия перебила его.

— Господин!

Император удивленно уставился на нее. Бебий и Лет напряглись, у Тертулла отчаянно забилось сердце. Однако император вовсе не обратил внимание на дерзость Клавдии.

— Ту имеешь в виду?.. — он многозначительно глянул на жену Бебия.

Клавдия кивнула и тяжело вздохнула.

— И ребенок ничего не знает?

Опять кивок.

— И знать ему не надо. Но как‑то надо же ему объяснить. Кого‑то ему следует считать своим отцом?

— Сегестия, государь, — вместо жены ответил Бебий.

— У тебя золотое сердце, Клавдия. Я подарю тезке доход в тысячу золотых в год. И не говори, Бебий, что у вас достаточно средств. Не надо пренебрегать помощью, даже если она исходит от императора. Кстати, о золотых. Полюбуйтесь на нашу новую римскую монету, которую сегодня начали чеканить в моих мастерских. Тертулл, мешок у тебя с собой?

— Да, государь.

— Покажи новые золотые.

Стихотворец сделал знак рабу, и тот принес кожаный мешочек. Тертулл развязал горловину и вынул оттуда несколько новеньких золотых аурелиев, на аверсе которых четко рисовалась голова молодого цезаря в короне. Вид у него был надменный, даже презрительный, но сходство было отменное. Надпись гласил «имп цезарь Коммод». На реверсе — опиравшийся на палицу Геркулес. Палицу поддерживали два пленных германца.

— Прелесть, а не чеканка.

— Предлагаю выпить за век Коммода, — предложил Лет. — Побольше бы Риму императоров, выросших в лагерях и знакомых с трудностями солдатской службы.

— Надеюсь, Квинт, ты не имеешь в виду Каллигулу, который тоже вырос среди солдат?

— Конечно, нет, величайший. Гай был больной человек, он не ведал, что творил.

— Это ты верно рассудил, Квинт. Мало быть знакомым с чаяниями рядовых легионеров. Надо еще иметь голову на плечах и не ошибиться в выборе девиза царствования. И я выбрал! — торжественно провозгласил Коммод.

— Так возвести нам его, государь! — воскликнул Тертулл.

— Геркулес Непобедимый!

Все встали, в том числе и Клавдия, и громко трижды прокричали.

— Ave, Caesar, imperator!

Коммод был явно польщен. Он помахал рукой и предложил всем занять места на ложах.

— Как радостно вновь оказаться в Риме среди родных людей. Ощутить неповторимую атмосферу, пропитанную латинской доблестью и желанием исполнить долг.

Он задумался, потом поднял руку.

— На этом о делах все. Вот о чем я подумал, глядя на семейное счастье, которым Минерва наградила Лонгов. Значит, мы с тобой, Клавдия, договорились, ты подыщешь мне невесту. Ищи подобную себе.

— И мне тоже! — воскликнул Лет.

— И ему тоже, — поддержал своего легата император. — А сейчас я хотел бы поприветствовать твою матушку, Секунду Максиму.

— К сожалению, государь, она очень слаба и последние дни не встает с ложа, — ответила Клавдия.

— Жаль, — огорчился Коммод. — Что ж, передай ее мои добрые пожелания, надеюсь, она скоро избавится от хвори. Секунда Максима была ближайшей подругой моей матушки Фаустины, с которой так вольно обращался наш драгоценный Тертулл. Так сказать, именинник и возвращенец, сумевший насмешить Рим. Я, конечно, в ту пору еще был молокосос, но хорошо запомнил шутку, которую повторяли в городе.

Тертулл изобразил удивление.

— Не прикидываешься паинькой, этаким Нарциссом? — засмеялся Коммод. — Кто не помнит мим, в котором некий драмодел, не будем тыкать пальцем, вывел высокопоставленную особу, известную своими похождениями в столице, а также в Мизенах и Равенне, где стоит императорский флот?

Теперь смеялись все, только Клавдия пожала плечами.

— Я не помню. Может, тогда наша семья еще не вернулась из Африки?