Компания «Гезельшафт»

Столовая была большой и прохладной, в ней чувствовался аромат аэрозоля, но он не мог перекрыть другой, сладковатый конюшенный запах, который обычно появляется при большом скоплении солдат. Максвел и Адлер встали в очередь за кофе и свежевыпеченными булочками, потом сели за свободный столик. На раздаче стояла большая миска с витаминными пилюлями, а над ней надпись, что не принять одну за едой — проступок. Здесь царил дух дисциплины, и на маленьких серых людей, молча склонившихся над своими кружками с кофе и булочками, со всех стен неслись предупреждения, что «строго запрещается» делать очень многое. Единственная ничего не запрещавшая надпись на испанском и немецком, висевшая над входной дверью, гласила: «Рабочий день начинается с улыбки».

— Здоровье прежде всего, — продолжал пояснять Адлер. — Поэтому витамины. Два раза в день подается продуманно составленное меню. Раз в месяц каждый проходит медицинский осмотр. В результате у нас не было ни одного случая желтой лихорадки, и мы почти уже победили туберкулез. В государственном масштабе средняя продолжительность жизни сельскохозяйственного рабочего тридцать девять лет. На Ранчо Гранде мы уже достигли сорока семи. — Энтузиазм, с которым говорил Адлер, придавал его голосу визгливую монотонность. — Мы ввели систему очков и поощрений, по которой можно получить какие-то дополнительные привилегии. На выходные сюда привозят из города проституток, и тем, кто набрал достаточно очков, разрешается пойти к ним. Медицинский осмотр обеспечивает безопасность для здоровья.

«Очень похоже на немцев, — подумал Максвел, — но при всем при том здесь не к чему особенно придраться». Они допили кофе и отправились на небольшую прогулку по лагерю, зашли в жилую комнату одного из бараков с ровными рядами безукоризненно заправленных кроватей, посмотрели смену караула, задержались ненадолго у карцера, где в это время находилось только двое заключенных, оба по обвинению в контрабанде — самом распространенном нарушении в лагере.

— Рабочим все тут правится, — говорил Адлер. — Они наслаждаются здесь каждой минутой своей жизни. Эти люди не улыбаются, но пусть это вас не вводит в заблуждение.

Снова сели в «субару». Теперь они ехали на передний край действующей армии лесорубов компании «Гезельшафт», охватившей территорию в двести тысяч акров.

— Не повезло нам с погодой, — сказал Адлер. — Но в такое время года трудно было бы ожидать что-то получше. Но все равно фотоаппарат с вами, а это главное. Если дождь перестанет, обещаю вам несколько хороших снимков.

Выехав из лагеря, они тотчас погрузились в сумрак высоких прямоствольных деревьев тропического леса. Этот мир сельвы всегда впечатлял Максвела своей загадочностью, тишиной и меланхоличным порядком. Каждое дерево владело равновеликим пространством земли, и стволы их вздымались на совершенно одинаковом расстоянии друг от друга. По просьбе Максвела они остановились на минуту; ему почудилось, будто за огромным и темным пологом листвы, на вершинах деревьев находится иной, шумный и оживленный мир, но они так и не смогли ничего там различить. Несколько громадных листьев слетели, крутясь и покачиваясь, вниз. Максвел вдохнул густой парниковый воздух, пахнущий вечным превращением растительности в перегной.

— Это не наша территория, — сказал Адлер. — Она принадлежит колонии «Маргаритка». Но этот участок совершенно им бесполезен. Попусту пропадающая земля. Они не могут вывозить отсюда лес, потому что дорогой владеем мы.

— Может, стоит прийти к какому-то соглашению?

— Зачем затягивать агонию? Мы бы принесли им только вред.

— Удивляюсь, как до сих пор они еще держатся.

— Это усилия обреченного. Они потеряли хлопок и большую часть сахарного тростника.

— Я дал им несколько грузовиков примерно неделю назад. — Максвел почувствовал, что тактически лучше признаться в этом самому. В любом случае Адлер все узнает.

— А деньги вы получили?

— Получу.

— Желаю удачи. У них очень много долгов.

— Как я слышал, они еще надеялись на тропическую пшеницу.

— Они и ее потеряли.

— Неужели? Что же случилось?

На щеках Адлера возникли ямочки, за ними должна была бы последовать его обычная натянутая улыбка, но вместо нее на лице вновь появилось выражение суровости.

— Отсутствие опыта, — сказал Адлер. — Отсутствие правильной ирригации. Падение дисциплины и моральной стойкости. Многое повлияло.

— Я когда-то знал их управляющего, он был старшим официантом в «Крильоне». Довольно приятный человечек.

— Нам жаль их, но неудачники должны проигрывать. Закон природы. Эти фанатики все еще живут с мыслью; что все люди братья. Вы знаете местную пословицу: «Овцу, принадлежащую общине, съедают волки»? Вполне подходит к данному случаю. Они все делят между собой, и каждый получает вдвое меньше того, что он бы заработал, если, к примеру, работал у нас. Недавно распространили сплетню, что мы лишили их воды. Совершенно ясно, опять происки иезуитской прессы.

— Действительно, прошел слух, что вы забрали у них из реки всю воду.