Комплекс превосходства

Он взял письмо Франка. То было предназначено духовнику Франка, его преосвященству кардиналу де Шавиньи, и представляло собой длинную исповедь, в которую включались как прегрешения незначительные, так и потрясавшие воображение масштабами злодеяния.

"Мэтры, владеющие оккультными искусствами, по моему приказу обратили таланты на благо Великой Змеи, врага рода человеческого, и к павшим на поле брани дерзновенным повстанцам применили черные чары наихудшего свойства. Восставшие из мертвых солдаты направлены затем были против недавних братьев по оружию. Не осмеливаясь беспокоить разум вашего преосвященства описанием зверств, творимых немертвыми, признаюсь и каюсь в них. Вина лежит на мне".

Это трогательное раскаяние не вызывало у Ги никаких эмоций. Легко же принцу Франку признавать вину в семьдесят с лишним лет, уже не видя никаких перспектив и радостей в жизни! Совершая преступление, задумывался ли он о том, что спустя годы не сможет найти в себе силы взглянуть в глаза даже священнику, а от совести отделается формальным письмом?

Сложив исповедь, Ги упаковал ее в конверт и сунул в карман. Туда же последовало и письмо Рейнольда. Бумаги, касавшиеся де Валансьена, Ги запрятал в саквояже, а остальное сложил в сундучок и задвинул его под кровать. Ненадежность тайников вполне уравновешивалась тем фактом, что Ги считали погибшим, а связь блиц-отеля с убитыми кеметцами не усмотрел бы даже самый проницательный оперативник.

Для успешного шантажа принца Франка требовалось три вещи. Первая: аудиограф, с которого отправилось бы послание. Второе: номер дворцовой канцелярии. Третье: укромное местечко, где сделка не привлекла бы лишнего внимания. Неплохим подспорьем стала бы пара лишних рук, но рассчитывать на нее Ги не стал. Единственным человеком, к которому он готов был обратиться за помощью, являлся Свен, но тащить его на встречу с королевскими агентами... Ги еще не сошел с ума. Тем максимумом, который он мог вытащить из информатора, был аудиографический номер.

Стянув майку, он растянулся на кровати и позволил себе пару часов дневного сна. Проспал бы и дольше, если б не сон, в котором явились убитые песчаные гиены. Ги шел по бесконечному коридору, вдоль стен которого стояли кеметцы. Они не двигались с мест, но невозможно было не заметить шевеления пальцев скрюченных рук, не слышать шепота, взывающего к мести равно на эльветийском и на кемети. Покойники знали, что никому, кроме забредшего в их братскую могилу белого, не ведома причина их смерти, и что у него не хватит духу отказать привидениям в их последней просьбе.

– Я не знаю, что делать! – кричал Ги.

– План. У тебя есть план. Найди его. Покарай его.

– Разве я могу тягаться с тем, кто убил вас в единый миг!

– Терпение и упрямство, – прозвучала в ушах кеметская поговорка. – Вот как львиный прайд загоняет слона.

На этих словах Ги проснулся в холодном поту. Прижав руку к груди, он внимал биению сердца, наслаждался его трепетом под теплой кожей. Ценность жизни – вот о чем, сами того не желая, заставили его задуматься призраки. Пусть даже они были всего лишь дырой в воображении, сквозь которую дурные образы проникли в сновидение, мысль об унынии и безнадежности посмертия – бессмысленной ли пустоты, полной лишь теней, или, напротив, полноценного бытия после бытия – встревожила молодого человека.

Встав с постели, Ги сверился с часами. День успел перейти в вечер, но это обстоятельство устраивало его как нельзя лучше. От Рейнольда и Свена подвоха не ожидалось. Более того, у каждого из них наверняка было что-то припасено...

Рейнольда он порадовал первым. Увидев письмо, хозяин "Проказницы" просиял и едва не сломал Ги кисть, сжав ее сразу двумя руками.

– "Шаловливая проказница" у тебя в неоплатном долгу!

– Пустое, Рейнольд. Мне нужны деньги.

– Да-да, – заворчал хозяин, отсчитывая ассигнации. – Но за постой будешь платить, как договаривались!

– Не вопрос. Оставь недельную плату себе прямо сейчас. – Перспектива спорить с этим пройдохой не казалась потенциально успешным занятием, так что сдался Ги без боя.

Рейнольд с видом полководца, смявшего вражеские редуты, затолкнул пару бумажек назад в карман.

– Купи на них коричную медаль у булочника. Будешь носить "За победу скупости над добродетелью".

– Да ты шутник. – Рейнольд подергал себя за длинный бак. Он явно что-то обдумывал.

– Что тебя еще гложет?

– Так заметно, да? Ты это... за второе дело примешься?

– Не сейчас, – осадил Ги. – Пока с голоду помирать не начну, буду обдумывать твое щедрое предложение.

– Жаль.

– Конечно, жаль, – сказал Ги, вставая. – Вернусь поздно. Приготовишь ужин, чтоб я забрал?