Комплекс превосходства

Как он и ожидал, организаторы порностудии пытались замести следы, но за короткое время успели не полностью. Все номера (а не один, несмотря на то, с каким усердием преступники пытались запутать Деламорре) находились в ужасающем состоянии. Балаво подошел к теме жесткого публичного секса с выдумкой. Кое в каких комнатах до сих пор с потолков свисали цепи, в одном стояло прикрученное к полу кресло с фиксирующими ремнями, а в другом – массажный стол, отличавшийся от обычного мелкими шипами, покрывавшими всю столешницу. Ванную королевского номера превратили в подобие холодильника мясника с крюками в стенах ивымазанным чем-то красным кафелем.

Выбрав наиболее пристойный номер, Галлар сел на диван (его-то почему не выкинули?), велел ввести Балаво и управляющего. Со вторым разговор был коротким: узнав, что управляющего наняли после покупки отеля новые хозяева, криомант выгнал его и напоследок посоветовал найти другое место.

Балаво выглядел жалко. Он не решался сесть, хотя в комнате пылилось еще три стула, и переминался с ноги на ногу, теребя рукав пиджака. Насладившись его отчаянием, Галлар вежливо предложил вернуться к беседе, начатой в лифте. В следующие полчаса он узнал много нового.

Продав "Трансконтиненталь", ПСР выхлопотала право на владение вторым и третьим этажами на полгода. Луи Балаво, бывший до сделки полновластным хозяином порностудий, превратился в работника, курирующего уборку, мусорщика, как он сам себя назвал. Империя, которую он создавал – пусть даже с помощью и под непосредственным контролем со стороны верхушки ПСР, – в одночасье рухнула из-за амбиций де Валансьена. Его оставили на произвол судьбы.

– И даю руку на отсечение – устранили бы, не успей ты завершить "уборку", – язвительно заметил криомант.

Слушая жалобы, Галлар молчал, хотя больше всего ему хотелось понять, как функционировала студия до продажи отеля. Когда Балаво дошел до этого, криомант подозвал его к себе, усадил на диван и отдал команду одному из оперативников вести протокол.

На Балаво люди де Валансьена вышли сразу после первой успешной трансляции. Молодому амбициозному режиссеру посулили покровительство, деньги и студию, оставив ему полное право распоряжаться подбором актеров, декораций и сюжетов. Судя по всему, подобные предложения получали многие дельцы сферы эротических развлечений, но в отсутствие выходов на них Галлар предпочел временно оставить размышления о сети студий. "Трансконтиненталь" был вполне показательным примером незаконной организации ПСР. У Балаво был связной, через которого шли расчеты, выплачивались заработанные деньги и распространялись трансляционные билеты и приглашения. Режиссеру не приходилось лезть в финансовые дела, от него требовалось только регулярно снимать новые фильмы и повторять наиболее удачные.

Дойдя до первого убийства, Балаво еще сильнее стушевался. Он замямлил и начал уходить от темы, за что был награжден тычком под ребра.

– Помнишь, что я сказал про честность? – напомнил криомант.

Порнограф попросил воды. Осушив стакан, он продолжил признание.

Визиография и трансляции приносили неплохой доход. Балаво перепадало столько, что он сумел выкупить комнату на границе внешних кварталов с Верхним Городом. Выручка росла до тех пор, пока даже самых преданных поклонников жесткого грязного действа прекратили возбуждать обычные сюжеты Балаво. Тогда-то его и навестил посыльный. Представившись помощником некоего мэтра, он предложить снять нечто настолько шокирующее, что переплюнуть это не удастся никому из конкурентов. За вопросом, что именно, последовало лишь одно слово: "убийство". Балаво даже не пытался отговорить агента от кошмарной идеи. Мысль о чем-то подобном занимала и его.

– Молодец, ценю твою откровенность, – сказал Галлар.

Помощник мэтра связался с какими-то шишками из тех, кого заинтересовала бы сцена с настоящей кровью. Балаво начал писать сюжет, но ему не дали довести его до конца: "Наши клиенты хотели бы видеть на экране визора свои фантазии, а не чужие". Так история с удушением неверной жены превратилась в настоящий цирк жестокости с потрошением и расчленением. Присутствовать при этом Балаво отказался; более того, он убедил агента перенести съемку из "Трансконтиненталя", дабы не вызывать подозрений. Отдав на растерзание актрису, собравшуюся уходить к другому режиссеру, Балаво отстранился и узнал уже о свершившемся преступлении.

Доход превзошел все ожидания. Но самым ценным стал даже не он, а знакомство с одним из авторов кровавого сценария. Помощник таинственного мэтра привел Балаво на встречу, где мужчина лет сорока задавал вопросы о специфике съемок, шутил и угощал гостей лучшим вином из всех, какие порнографу доводилось пробовать. Через месяц он попросил Балаво назначить приватную встречу с одной актриской, которая ему приглянулась. Еще не зная, чем это обернется, режиссер согласился.

– Он ее убил?

– Отравил какой-то гадостью. Она была похожа на какой-то образ, который он вообразил. Дрочил на то, как заставляет ее выпить яд. – Балаво вздохнул. – А я помог ему.

– Как его звали?

– Эрик.

– Родовое имя?