Компромат

— В каком смысле? — удивилась Клавдия. — Это же Игорь, мы работаем вместе… Ты что, не узнал?

— Узнал. — Федор Иванович громко шмыгнул носом и сообщил: — Они сказали, чтоб ни одной живой душе об этом не говорили. Мол, хуже будет.

Порогин растерянно глядел на них, не зная, как быть.

— Федя, перестань, — отмахнулась Дежкина. — Игорь — свой человек, у меня от него секретов нет. Ну не томи же! Объясни наконец, что произошло.

— Что-что… — окрысился муж. — Позвонили по телефону…

— Когда?

— Полтора часа назад. Я ничего не понял. Какой-то голос… Кажется, мужской.

— Кажется? — взвилась Дежкина. — Ты что, женский голос от мужского отличить не можешь?

— Не ори на меня! — в свою очередь завопил Федор Иванович. — Я спал… меня разбудили. В первую минуту я спросонья ничего не мог понять.

— Что тебе сказали?

— Сказали, что Ленка похищена. Заявлять в милицию бессмысленно. Сказали, что, если хотим увидеть дочь в живых, должны поторопиться.

— Им нужны деньги?

— Я тоже так подумал. Они рассмеялись. Передай, сказали, жене, чтобы вернула ключ.

— Ключ? — упавшим голосом переспросила Клавдия.

— Да, ключ… Опять этот ключ, — сказал Дежкин. — Что это значит, в конце концов? Ты чего натворила? Мало тебе, что меня отметелили, так теперь дочь подставляешь?

Клавдия ссутулившись сидела на стульчике в прихожей.

— Я не понимаю, — бормотала она, — я ничегошеньки не понимаю…

— А тут и понимать нечего! — стал опять распаляться муж. — Отдай, что взяла, и баста!

— Я же говорила тебе: ни у кого я ничего не брала.

— Ерунда! — не поверил Федор Иванович. — За невинным человеком никто охотиться не станет. Я не знаю, с кем ты там связалась, но объясни, пожалуйста, с какой такой радости все это терпеть? Сначала мне всю физиономию разукрасили, зуб сломали, теперь черед ребенка пришел! Вона, что на дворе делается — газеты почитай! И крадут детей, и убивают почем зря…

— Да, киднеппинг — страшная штука, — решил вставить свое слово Порогин и тут же напоролся на мрачный взгляд Дежкина.

— Киднеппинг! — заорал Федор. — Что вы все норовите всякую мразь покрасивее обозвать? Киллер! Рэкетир! Гады они, паскуды — вот кто!

Игорь не стал спорить и обратился к Клавдии:

— Клавдия Васильевна, что же это такое? Неужели как-то связано с работой?

— Не знаю, — простонала она.

— Подумайте, — подсказывал Порогин, — что за дела вы теперь ведете… кто мог бы угрожать?

— Про порнографию на телевидении, — сообщила Дежкина. — Но там нет никаких ключей…

— Хватит мне мозги пудрить! — опять взвился Федор Иванович. — Порнографией она занялась, видите ли. Ты бы лучше о семье подумала! Не для того я дочь рожал, чтобы на нее какие-то негодяи рот разевали.

— Ты рожал? — возмутилась Дежкина. — Нет, вы только послушайте — он рожал! А я где была?

— Тьфу! — плюнул Федор Иванович. — Свяжись с бабой — сам бабой станешь. Ты мне мозги не пудри, ты мне прямо скажи: что еще за ключ ты умыкнула и когда собираешься его отдать?

Клавдия умоляюще поглядела на Порогина, будто взывала к его помощи.

— Федор Иванович, вы же видите… это бессмысленный разговор, — попытался вступиться за Клавдию Игорь. — Как вам говорят, так оно и есть на самом деле.

— Не влезай в чужую семейную жизнь, — отрубил Дежкин. — Заведи себе жену, ее и защищай.

— Федя — укоряюще воскликнула Клавдия.

— А что — Федя? Что — Федя? — Хозяина дома понесло. — Всю жизнь как на угольях сижу. Мне эти твои приключения вот где! — он ударил ребром ладони по шее. — С первого дня одни неприятности.

Порогин страдал, слушая его.

— Давайте лучше решать, что делать, — робко предложил он.

— Да? — агрессивно подхватил Дежкин. — Мне это тоже очень интересно бы узнать — что делать?

В этот момент в замочной скважине заскрежетал ключ, и все трое как по команде повернули головы.

— Лена! — выкрикнула Клавдия и осеклась.

На пороге стоял Максим.

В руках он держал огромную коробку с тортом.

— Предки! — завопил он. — Целуйте меня и поздравляйте! Бизнес процветает! Сегодня я заработал, мамочка, твою пятилетнюю зарплату. Алле? — надулся он, не дождавшись восторженной реакции. — Вы что, не рады за сына?

Родители молчали.

— С вами всегда так — только собой заняты. Будто ни меня, ни Ленки в природе не существует.

Закрыв лицо руками, Клавдия зарыдала.

Максим опешил и едва не выронил торт.

— Э, ма, ты чего? — пробормотал он, склоняясь над матерью. — Я пошутил, слышишь? Пап, — обернулся он к отцу, — что с ней случилось?

— С ней — ничего, — ответил Федор Иванович, — а вот Ленку украли!

— То есть как украли? — не поверил Максим. — Она что, чемодан или шлепанцы, чтобы ее красть?

Дежкин-старший побагровел.

— Не мели ерунду. Надоели уже шуточки твои. Сказано — украли!

— Ничего себе, — поразился Максим. — А зачем?

— У матери спроси.

Клавдия зарыдала пуще прежнего.

— Может, все-таки стоит сообщить в милицию, — неуверенно проговорил Игорь.

— Вот заведешь своих детей, тогда и сообщай, — порекомендовал Федор Иванович.

В этот момент прозвенел короткий и отрывистый телефонный звонок.

Все замерли. Наступила мертвая тишина, просверливаемая этим тревожным звонком.

— Я возьму трубку, — сказал Максим.

— Нет! — крикнула Клавдия. — Нет! Я сама.