Компромат

Она медленно направилась к телефону.

— Слушаю.

— Клавдия Васильевна? — незнакомый голос. Даже сразу не понять, мужской или женский. Что-то среднее, неживое, металлическое.

Клавдия вспомнила невидимого собеседника за оконцем обменного пункта.

У него тоже был такой же мрачный и невыразительный голос.

— Да, это я. Кто говорит?

— Вы должны были бы узнать меня.

— Не узнаю. Представьтесь, пожалуйста.

— В этом нет необходимости. Ваша дочь у нас. Надеюсь, вам уже передали условия?

— Кто это говорит? Какие условия? — Клавдия ощутила, как ее пробирает дрожь.

— Не валяйте дурака. Дело слишком серьезное. Мы уже не раз советовали вам не тянуть. Не вынуждайте нас идти на крайние меры.

— Что вы имеете в виду? — Клавдия тянула время, хотя теперь и сама не понимала зачем. Словно бы лишняя минута разговора могла что-то изменить.

Она слабо надеялась, что собеседник случайно выдаст себя, хотя и понимала, что имеет дело с умным и хитрым противником.

Рассчитывать на промашку с его стороны по меньшей мере было наивно.

— Вы поймете меня, если хотите увидеть свою дочь живой и невредимой. Необходимо, чтобы поняли…

— Я не верю вам, — вдруг выпалила Дежкина.

— Клавдия Васильевна, не заставляйте убеждать вас опытным путем. Верните ключ — и все будет в порядке.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что другого выхода вы сами себе не оставили.

Несколько мгновений Клавдия медлила.

Ключ Неужели все происходит из-за какого-то дурацкого слова ХРЮКАЛОНА?

Что ж это за слово такое, если в ход идут избиения, похищения и даже угрозы физической расправы?

«Боже мой! — она побледнела от неожиданной мысли. — Ведь Ленка наверняка помнит надпись на бумажке. Если она ненароком сообщит это слово похитителям, как они поведут себя? Не решат ли, что разумнее убрать лишнего свидетеля?»

Спокойнее. Клавдия выпрямилась и постаралась придать голосу уверенность.

— Может, вы блефуете? Откуда мне знать, кто вы и что у вас на уме. Может, вы только говорите, что дочь у вас, а на самом деле…

В трубке послышался короткий смешок.

— Видимо, вы действительно не понимаете, с кем решили потягаться. Что ж, пусть девочка сама объяснит вам, что к чему…

Возникла пауза. Клавдии показалось, что их разъединили, и в отчаянье она повторила в трубку дежурное «алло». Это продолжалось довольно долго.

— Мама! — внезапно услыхала она далекий родной голос.

У нее подкосились ноги, и, если бы не Игорь, Дежкина наверняка свалилась бы на пол.

— Доченька, с тобой все в порядке?

— Да, мамочка…

— Не беспокойся, скоро мы будем вместе.

— Мамочка, забери меня отсюда!

Клавдия дрожащей рукой прижимала трубку к уху.

Федор Иванович подскочил к жене вплотную и попытался услышать голос дочки.

— Это она? — лихорадочно шептал он. — Это Ленка?

Клавдия кивнула и как можно спокойнее сказала в трубку:

— Хорошо, Леночка. Послушай меня… Главное, не волнуйся и ничего никому не говори. Молчи, веди себя, как тебе велят, и все будет в порядке. За мой распоротый плащ я больше не сержусь и не хрюкаю, — сказала она совершенно идиотскую фразу, но на обдумывание не было времени, — слышишь, я не хрюкаю. Ты меня поняла? — Она попыталась воспроизвести одну из своих домашних интонаций, которая ничего не сказала бы постороннему, но дочь поняла бы многое.

Она боялась теперь только одного: мембрана телефона исказит ее голос и послание останется нерасшифрованным.

С замиранием сердца она ждала ответа.

— Да, мамочка, — произнесла дочь.

Клавдия счастливо выдохнула:

— Ну и слава Богу!

Лена поняла. Поняла!

Она ничего не скажет своим похитителям. Будет держаться, насколько это возможно.

— Будь умницей, а мы сделаем все, что надо. Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

— Передай привет Пучкову.

— Кому? — удивилась Дежкина.

— Вовке Пучкову. Он… — мембрана щелкнула, вероятно, произошло переключение аппаратов.

— Алло, Клавдия Васильевна? — вновь раздался в трубке металлический голос. — Надеюсь, ваши последние сомнения развеяны?

— Да.

— В таком случае мы ждем от вас действий, иначе начнем действовать сами.

— Хорошо, — сказала Клавдия. — Я поняла вас.

— Советую поторопиться, иначе…

— Ясно.

— До свидания.

Зазвучали короткие гудки.

— Вот что, — произнесла Дежкина, оборачиваясь к сыну. На лице ее уже было сосредоточенное и решительное выражение, — вот что, Максим. Садись-ка ты за свой компьютер, запускай какие угодно программы, делай что хочешь, но расшифруй, что может означать слово ХРЮКАЛОНА. Это последний шанс для твоей сестры… И для всех нас.

Среда. 7.15–22.31

Все началось еще накануне вечером, когда Лена вытащила из материнской шкатулки шпильку для волос и поковыряла ею в будильнике.

Это странное действие имело вполне конкретное объяснение.

В семье Дежкиных издавна было заведено, что дети поднимаются утром самостоятельно, без всяких родительских понуканий.

— Ваши предки вставали с петухами, — авторитетно заявлял Федор Иванович, гордившийся своими деревенскими корнями, — значит, и вам не зазорно по звонку будильника подниматься. Кто рано встает, тому Бог дает.

Он не поленился, купил и сыну и дочери по будильнику, которые вместо звона издавали нечто похожее на петушиное кукареканье.