Конечная остановка

Люсьен сел, потому что голова у него пошла кругом, но не от страха, а от радости. Звериной и даже, возможно, непристойной, но зато такой благотворной радости. Она уже ничего не скажет… И никто не узнает истины… Он спасен.

— Вас это потрясло, — молвила Марта. — Меня тоже всю перевернуло. Я ее не знала, бедную девочку, но как представлю себя на месте ее родителей…

Люсьен медленно приходил в себя.

— Что же все-таки они сказали? Речь в самом деле шла о ней?

— Черт возьми! Конечно же я узнала ее имя. И потом, учительница, которую похитили в Нанте, сколько же их? Разумеется, это она!

Люсьен поднялся к себе в комнату. Эрве! А теперь Элиан! Это слишком. Печаль, облегчение, жалость и тошнота. Его избавление имело вкус крови и слез.

Как сообщили вечером, труп учительницы обнаружили в кювете, на краю дороги, идущей в ложбине, неподалеку от Каркефу. Убийца ничего не украл, ибо сумочка потерпевшей, в которой еще оставалось несколько сотен франков, лежала рядом с ней. Никаких следов насилия не обнаружено. По всей видимости, похитители хладнокровно убили заложницу, чтобы та не сделала каких-либо признаний, которые позволили бы полиции арестовать их.

У Люсьена на этот счет не возникло никаких сомнений. Раз похитителей не существовало и версия с преступным ограблением не подтверждалась, оставался Филипп. Все объяснялось просто. После своего бегства Элиан, должно быть, шла очень долго. Остановившись наконец в первой попавшейся гостинице, она позвонила Филиппу. Почему? Наверное, потому, что обессилела. Ей требовалась машина, чтобы вернуться домой. Она попросила его приехать за ней. Или же, все еще веря в виновность Филиппа, она в порыве гнева потребовала объяснения, и как можно скорее. Мотивы ее поведения теперь уже никто не узнает. Удивленный, Филипп поспешил к ней. Она села к нему в машину, и там разразилась бурная сцена. Последствия нетрудно себе представить. Обвинения, протесты. Она в ярости, угрожает ему. В конце концов он тоже рассердился. «Я тут ни при чем». — «Обманщик!» — «Да замолчишь ли ты!» — «Нет, не замолчу!» Он схватил се за горло, тряхнул хорошенько; вот и вся драма.

Люсьен не сомневался, что угадал истину. Однако, если он прав, приходилось признать, что преступление не было преднамеренным. Полиция же, напротив, станет обвинять Филиппа в похищении, в незаконном лишении свободы, в воровстве и хладнокровно совершенном убийстве. А это означало вынесение смертного приговора. Люсьена, полагавшего, что он выкрутился, снова охватил страх. Совсем иного рода страх! Страх позволить свершиться гнусной несправедливости. До сих пор все происходило по независящему от него стечению обстоятельств, над которыми он не имел власти. Зато теперь приходилось выбирать между мужеством и подлостью. Он сурово вопрошал себя: как поступить? Он боролся, как никто другой, чтобы в конечном счете поднять руки и сдаться? Ни за что! Может, есть другое средство прийти на помощь Филиппу, не выдавая себя. Да и потом, Филиппа еще даже не арестовали.

Увы, то, чего следовало ожидать, случилось в тот же вечер. В семь часов по радио сообщили, что Филипп арестован. Далее следовало пространное заявление комиссара Мешена. Филиппа Мутье арестовали в Париже. Его привезут в Нант и допросят в уголовной полиции. Виновность его казалась вполне вероятной.

— На след нас вывело письмо, найденное в квартире пострадавшей, — рассказывал комиссар. — С одной стороны, мы знали, что друга мадемуазель Шателье зовут Филипп, а с другой — что он искал возможности занять крупную сумму денег, чтобы оплатить векселя на покупку очень дорогой стереосистемы «Хай-Фай». Долг его составлял шесть тысяч пятьсот франков, а у него, судя по всему, пока еще не было ни единого су. Занимая ответственный пост в фирме по торговле автомобилями в западных регионах, он зарабатывает довольно много, но тратит не считая. В начале расследования мы, разумеется, еще не знали последних деталей. Мы напали на единственный след — система «Хай-Фай». Мы обошли все специализированные магазины, торгующие такого рода товаром. В Нанте — ничего. В Сен-Назере — ничего. Но в Анжере нам улыбнулась удача. Один коммерсант продал стереосистему некоему Филиппу Мутье, с которым он познакомился, когда покупал при его посредничестве подержанный «ровер». Однако, заметив вскоре, что Мутье неплатежеспособен, он начал показывать зубы. Короче, нам оставалось только найти Филиппа Мутье, на что ушло немало времени, ибо он много путешествует.

— Против него есть доказательства? — спросил кто-то.

— Отвечать на этот вопрос пока еще рано, — сказал комиссар. — Единственно, в чем мы уверены, так это в том, что письмо, обнаруженное у мадемуазель Шателье, действительно принадлежит Филиппу Мутье, ибо почерк абсолютно идентичен тому письму, которое он направил своему кредитору с просьбой перенести срок платежа. Нам известно также, что машину «остен», принадлежавшую пострадавшей, продал ей несколько месяцев назад все тот же Мутье. Это все, что мы можем сообщить в настоящий момент.