Конец Пиона

Эта была стратегическая информация, которая позволила немецкой армии сосредоточить силы на данных направлениях, а нашим войскам не удалось достичь ранее планируемых результатов.

***

– Значит, завтра отбываешь на фронт? – спросила у него Наташа.

– Да, – коротко ответил Александр.

– Ты не будешь против того, если я постираю твою форму?

– Постирай, если тебе нетрудно.

Он покурил и, сняв с себя гимнастерку и галифе, положил их на стул.

Утро вторника выдалось пасмурным. За окном шел снег, и темные тяжелые тучи, висящие над городом, словно цеплялись за шпили церквей и за высотки. Под одеялом было так тепло, что Тарасову не хотелось покидать это нагретое телом место. С кухни потянуло запахом жареной картошки. Он посмотрел на аккуратно сложенную военную форму. Белоснежный подворотничок особо выделялся на чистой и отглаженной форме. В комнату заглянула Наташа и, заметив, что он уже проснулся, пригласила к завтраку. Он быстро оделся и прошел на кухню.

– Водку будешь? – поинтересовалась она у него и, не дождавшись ответа, разлила ее в две хрустальные рюмки.

– За удачу, – с каким-то явным подтекстом произнесла Наташа. – Ты сейчас куда идешь? На вокзал или еще куда-то?

– В райвоенкомат, а затем – на вокзал. Думаю, что военный комендант определит меня в маршевую роту.

Она пристально посмотрела на него. В какой-то момент ему показалось, что она хочет ему что-то сообщить, но этого не произошло. Они выпили еще по одной рюмке, и он начал собираться. Наташа, молча, наблюдала за его сборами. Надев шапку, он взглянул на ее сосредоточенное лицо.

– Ну, что, Наташа? Давай, будем прощаться. Увидимся еще или нет, один Бог знает.

Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

– До свидания, Саша! Бог даст, встретимся.

Он вышел из дома. Остановившись во дворе, он обернулся и посмотрел на окна квартиры Наташи. Они были закрыты плотными шторами.

«Она неплохо сыграла роль одинокой и беззащитной женщины. Сейчас, по всей вероятности, собирает свои вещи, чтобы съехать с квартиры», – подумал он.

Войдя в уже знакомый магазин, он попросил у девушки разрешение воспользоваться телефоном и стал звонить Дронову.

– Товарищ капитан, нам нужно срочно встретиться.

– Ты где сейчас?

Тарасов назвал адрес.

– Будь там, я высылаю за тобой машину.

Александр вышел на улицу и, достав папиросу, закурил.

***

Они сидели в небольшой комнатке, и молодая девушка записывала его доклад.

– Ну, вроде бы все, – закончил Тарасов.

– Скажи, Саша, за это время что-то произошло, что было необычным в поведении Наташи? Кстати, предъявленный ею в военкомате паспорт оказался фальшивым. Человек с этими данными умер три года назад.

Александр задумался над вопросом Дронова. Он мысленно перебирал каждую минуту своего общения с этой женщиной.

– Неужели все было стандартно?

– Погодите, Аркадий. Она вчера предложила постирать мою форму.

– Постирала?

– Не только постирала, но и пришила новый подворотничок.

– А ну, снимай гимнастерку, – чуть ли не в приказном тоне произнес капитан.

Александр быстро стянул ее с себя и передал Дронову. Тот встал из-за стола и вышел в соседнюю комнату. Вернулся он минут через десять.

– Где моя гимнастерка? – спросил его Тарасов.

– Не переживай. Сейчас специалисты проверят, а затем вернут. Я отъеду в управление, а ты посиди здесь. Можешь поспать. Я скоро вернусь.

Тарасов слонялся из комнаты в комнату. Время, как ему показалось, окончательно остановилось. За окном стало темнеть, когда в квартиру вошел Дронов. Он вытащил из портфеля гимнастерку и сунул ему в руки.

– Давай, одевайся, – приказал он ему.

– Ну и что? – поинтересовался у него Александр.

– Как я и предполагал, внутри подшитого воротничка оказалась очень важная информация. Хочу поблагодарить тебя от лица руководства нашего управления. Готовится представление о награждении тебя Орденом Красной Звезды. Сейчас в подворотничке тоже информация, но уже другая, которую ты должен обязательно донести до немцев. И еще, Кукридж сообщает в Абвер, что потерял радиста и просит прислать нового.

– Вон оно что.

Дронов улыбнулся. Его улыбка была такой хитрой, что Тарасов сразу же догадался, что это только маленькая толика всего сообщения.

– Значит, я был прав, что они хотят меня использовать втемную? – спросил он у капитана.

– Да, ты был прав. Давай побалуемся чайком, а то я с самого утра ничего не ел.

Они прошли на кухню. Александр поставил на огонь чайник и, повернувшись к Дронову, произнес:

– Товарищ капитан! Я сегодня ухожу за линию фронта. Может, вернусь, а может, и нет. Вы скажите мне, что с моей семьей? Как они без меня?

– Ты зачем меня об этом спрашиваешь? Ты лучше спроси об этом свою жену.

Входная дверь открылась, и Тарасов увидел на пороге жену, которая держала на руках дочку.

***

Время, отведенное Тарасову на встречу с семьей, истекло. Тарасов встал и крепко обнял жену. Найдя губами ее мягкие губы, он крепко ее поцеловал.

– Мне пора, Надя, – тихо произнес он. – Нужно идти. Ты жди меня, Надя, и верь мне, что бы про меня ни говорили люди.