Конец Пиона

«Слава богу, что не отморозил пальцы, – решил он про себя, – еще бы немного, и я мог остаться без ног».

В комнату заглянул сопровождавший его офицер.

– Зайдите, нужно переговорить.

Александр, толкнув дверь, оказался в небольшой комнате, в которой находились два офицера. Тарасов сел около двери на лавку и, сняв шапку, стал слушать, что ему начал рассказывать один из них.

– Схема перехода такова: в пяти километрах от нас стоит немецкая танковая дивизия, которая уже второй день пытается завладеть населенным пунктом. Сил держать эту деревню и дорогу, у нас больше нет. Их танки могут обойти нас с флангов и отрезать батальон от основных сил дивизии. Завтра рано утром мы оставим деревню без боя.

Он сделал паузу и посмотрел на Тарасова, ожидая, по всей вероятности, от него каких-то вопросов. Заметив, что тот молчит, продолжил:

– Сейчас самое главное: предлагаю оставить вас здесь, то есть в этом доме. Придется до утра посидеть в подвале. Вот, в этой папке протоколы ваших допросов. Вы попали к нам два дня назад при попытке перехода линии фронта. Как вы, наверное, догадались, вы находитесь в особом отделе полка. Для большей убедительности вам придется немного потерпеть побои. Постараемся особо не калечить, но другого выхода из этой ситуации я не вижу.

– Что вы скажете? – обратился к Тарасову сопровождавший его офицер. – Я думаю, что легенда для перехода неплохая.

– Вам виднее. Раз других вариантов нет, я согласен. У меня есть только одно предложение. Можно озвучить?

Лейтенант непонимающе посмотрел на Александра.

– Ну, говорите, что у вас?

– Предлагаю следующий вариант перехода: вы меня немного помнете, а затем сунете в подвал. После чего подорвите угол избы, но очень аккуратно, чтобы не задеть меня. А иначе трудно будет оправдываться, почему при отходе батальона меня не расстреляли как предателя. И еще, пожалуйста, поменяйте мои сапоги на валенки, а то я ночью просто замерзну.

Лейтенант посмотрел на офицера из особого отдела.

– Думаю, что он прав. Сейчас мы это быстро устроим.

– Тогда приступайте, – коротко бросил Тарасов, – я готов.

Часть третья

Утром началась массированная артподготовка. Снаряды рвались где-то недалеко от дома. Тарасов сидел в подвале и, закрыв голову руками, прислушивался к взрывам, которые раздавались все ближе и ближе к дому. Сильно болело разбитое в кровь лицо, а губы с трудом шевелились. Один из снарядов упал в нескольких метрах от дома. Чердак задымился, и тяжелый угарный газ стал проникать в подвал, вызывая кашель. На окраине деревни показались немецкие танки. За ними, утопая в снегу, медленно брела пехота.

Тарасов подошел к узенькому окну и, выбив стекло какой-то железкой, стал громко кричать, стараясь привлечь к себе внимание немецких солдат. Наконец, дверь подвала открылась. Первое, что увидел Александр, были сапоги двух солдат, стоявших перед люком.

– Не стреляйте! Я свой! Пароль Неман! – выкрикнул он и начал выбираться наружу с поднятыми вверх руками.

– Что он кричит? – спросил один солдат другого. – Я ничего не понимаю. Причем здесь Неман?

Солдат передернул затвор автомата.

– Шнель! – скомандовал он и больно ударил Александра в спину автоматом.

Тарасов поднял руки и направился впереди них. Вдруг перед ним встал столб огня и дыма. Его швырнуло взрывной волной, и он, отлетев метра на два, оказался в глубоком сугробе.

– Не стреляйте! Не стреляйте! – вновь закричал он, выбираясь из него. – Неман! Неман!

Это был его пароль, Стоя под дулами немецких автоматов, он думал лишь о том, чтобы его не застрелили.

– Господин фельдфебель, здесь какой-то ненормальный русский солдат что-то орет. То ли он сошел с ума, то ли что-то другое. Повторяет одно лишь слово – Неман.

К Александру подошел худой высокий мужчина в белом маскировочном балахоне и на ломаном русском языке спросил его, что он кричит.

– Свяжите меня с офицером разведки, – громко прокричал Тарасов, – мне нужно сообщить ему важные сведения.

Фельдфебель что-то произнес на своем языке, и солдат, толкнув Александра стволом автомата в спину, приказал двигаться вперед.

***

Его завели в какой-то полуразрушенный дом, крыша которого съехала набок, и поэтому в комнате вместо потолка было серое дымное небо.

– Ты кого привел? – спросил солдата офицер. – Ты не знаешь, что для этого существует специальный сборочный пункт

– Господин гауптман! Это не обычный русский военнопленный. Он просит, чтобы его связали с представителями разведки. Он все время твердит слово Неман.

Офицер приказал солдату отвести Тарасова в штаб второго батальона. Александр шел по дороге, обходя двигающуюся на восток технику врага. Из машин, набитых солдатами, неслись оскорбительные выкрики, которые, как правило, заканчивались громким хохотом.

«Как хорошо, что я вчера поменял сапоги на эти старые, но теплые валенки», – подумал Тарасов, видя, как немец, конвоирующий его, начал подпрыгивать от холода: на нем была тонкая шинель и пилотка, надвинутая на уши. Его большой и толстый нос начал белеть.

– Господин солдат, – обратился к нему Александр, – у вас побелел нос. Возьмите снег и потрите, а иначе он …