Конец Пиона

Тарасов открыл дверь подъезда и стал подниматься по старым, скрипучим ступеням. Оказавшись на лестничной площадке, он невольно прижался спиной к стене. Из двери квартиры, в которой должна была произойти его встреча с Пионом, вышел офицер с двумя шпалами на черных петлицах. Александр пропустил его мимо себя и направился на третий этаж. Поднявшись, он подошел к окну, выходящему во двор дома, и увидел, как майор сел в «Эмку».

«Интересно, кто это?» – подумал он, продолжая наблюдать за автомобилем.

Он выждал еще минут пятнадцать, затем трижды постучал в нужную ему дверь. Появление в этой квартире кадрового военного наводило Тарасова на определенные мысли.

– Кто там? – донеслось из-за двери.

– Татарин. Давай, открывай, не заставляй меня маячить в коридоре.

Он вошел в прихожую и сразу же увидел Пиона. Несмотря на существенные изменения в его внешности с последней их встречи, Александр узнал его сразу.

– Ну, проходи, Саша! Давно мы не встречались! Месяца два, если не больше.

– Ты прав, с ноября прошлого года.

Тарасов снял с себя телогрейку и повесил ее на гвоздь. Пион встал со стула и протянул ему руку. Александр, словно не заметив этого, сел за стол.

– Зря ты так, Саша. Я к тебе всей душой, а ты плюешь в нее.

– Оставь эти слова для других. Ты что, Ваня, решил поиграть со мной в казаки-разбойники? Ты же меня хорошо знаешь, а сам каких-то людей посылаешь ко мне, устраиваешь спектакли с переодеванием. Хочу предупредить, что все это не совсем нравится там, – произнес Александр и рукой указал куда-то в сторону запада. – Меня, зачем сюда направляли? Может, напомнить тебе об этом. Шенгарту не нравится, что группа зациклилась на этой операции, ему требуются и разведданные о передвижении войск, особенно в сторону Сталинграда. Там у немцев не совсем хорошо, и они требуют свежие сведения ежедневно.

По лицу собеседника пробежала слегка заметная усмешка. Ему не нравилось, как с ним говорит Тарасов, но он, еле сдерживая себя, молчал. Выслушав его, он встал из-за стола и, дойдя до входной двери, резко обернулся.

– Ты неплохо научился говорить, Саша, тебя хоть в политруки записывай. Но ты не учел одного: рация есть и у меня. Немцы неглупые люди и специально направили тебя сюда, чтобы мы с тобой, грызя друг друга, уничтожили этот завод. Неужели ты не слышал выражение – разделяй и властвуй. Похоже, они достигли желаемого результата. Ты не веришь мне, я не верю тебе.

Он сделал паузу и с улыбкой победителя посмотрел на Тарасова:

– Но сейчас это уже неважно. Главное – взорвать этот чертов завод. У меня есть человек, который готов это исполнить. Он военный и имеет свободный доступ в любой цех завода. Он и проведет эту акцию.

Он перевел дыхание и посмотрел на Александра, который сидел за столом.

– А если он откажется? У тебя есть запасной вариант?

– Не откажется. Он у нас сидит на крючке. Расписку о сотрудничестве с немецкой разведкой он подписал, это раз, а во-вторых, у него родился ребенок, к которому он сильно привязан. А что есть у тебя, Татарин? Не пора ли нам объединить наши усилия? Ты, Саша, забудь все обиды, мы сейчас в одной упряжке, и, поверь мне, если нас в этот раз задержат сотрудники НКВД, сорваться нам не удастся.

Тарасов встал из-за стола и хотел подойти к окну, но остановился на полпути к нему.

– Может, ты мне прояснишь, что с лейтенантом Хейгом? Он еще в Казани или отбыл в Борисов? Почему он так и не решился на встречу со мной? Или это тоже игра?

– Ты не кипятись, Саша, гнев не лучший советчик. Главное – взрывчатка у нас, а это уже половина победы. Какая тебе разница, что с этим немцем? Он сейчас надулся, словно индюк, считает себя вершителем наших судеб. А мне наплевать на него. Если мы взорвем завод, история его забудет, а наши с тобой, Саша, имена будут вписаны в нее навечно. Вот это главное.

Он сел на стул, утомленный своей речью, и посмотрел на Тарасова.

– Давай, Саша, выпьем. Вспомним наш побег, переход через линию фронта!

Он достал бутылку водки и поставил ее на стол.

– Хорошо, давай выпьем.

Через двадцать минут Тарасов покинул конспиративную квартиру и направился домой.

***

– Как встреча? – спросил Пиона Хейг. – Что сказал Татарин?

– Он по-прежнему в своем репертуаре и считает, что я должен согласовывать с ним все свои действия. В разговоре он высказывал мысль о необходимости объединить наши усилия для проведения операции, при этом заявил, что не намерен играть втемную: ему нужны ее детали.

На лице Хейга промелькнула гримаса недовольства.

– Мне это не нравится, – произнес немец. – Он почему-то забыл, кто я. Мне придется об этом ему напомнить. Мне плевать, какими полномочиями его наделил полковник Шенгарт. Здесь я приказываю, а вы беспрекословно выполняете мои приказы. Скажите, Пион, мы сможем обойтись вашими людьми?

– Почему же нет? Конечно, сможем.

– Тогда зачем он нам?

– Господин лейтенант, вы же знаете, что у него жена работает в охране завода. С ее помощью мы бы могли завезти всю взрывчатку за один раз, а так придется делать несколько заходов.

– Это не аргумент, Пион.