Конец Пиона

Комиссар сделал паузу. Он обвел взглядом сидящих в кабинете сотрудников.

– Немецкие диверсанты планируют крупные диверсии на предприятиях города Казань. Поэтому прошу вас принять все меры оперативного реагирования на каждое поступающее в НКВД сообщение. Вам, Геннадий Константинович, необходимо принять меры по усилению охраны всех оборонных заводов города. Нужно сделать так, чтобы на их территории не мог пробраться ни один вражеский агент. Руководителем операции по ликвидации немецких диверсантов назначаю капитана Дронова. Все планируемые операции согласовывать только с ним.

Он закончил. Дождавшись, когда из его кабинета выйдет последний сотрудник, он встал из-за стола и, открыв сейф, положил в него документы.

***

Пион нервно ходил по комнате. Десять шагов длину, восемь шагов в ширину. Узнав о ранении Зои, он на какой-то момент впал в ступор, а затем разразился трехэтажным матом.

– Нам кое-как удалось оторваться от преследования, – словно оправдываясь, произнес Мустафа. – Это был не обычный пост, это была засада НКВД.

– Ты хочешь сказать, что они вас ждали?

– Утверждать на сто процентов не могу, но мне так показалось. Я сразу обратил внимание, что солдаты, остановившие автомашину, были одеты в хромовые сапоги. Выходит, пост был выставлен незадолго до нашего возвращения, а иначе бы солдаты просто не смогли нести службу на таком морозе.

Эта информация заставила Пиона задуматься. Если выводы Мустафы правильные, то это значит, что его группа находится в оперативной разработке НКВД. Он посмотрел на гостя, который сидел за столом и внимательно следил за ним.

– Пион! Тебе не кажется, что нам пора рвать когти? Чего тянуть время?

– Заткнись! Испугался? Ты сам во всем виноват, Мустафа! Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты менял маршрут. Нет, ты, словно баран, все ездил и ездил по одному маршруту, пока окончательно не засветился. Ты думал, что в НКВД работают идиоты? Они, наверняка, записывали все номера автомашин, выезжавших за пределы города в часы радиопередач. Вот вы и погорели на этом. А сбежать мы всегда успеем. Нужно срочно доставать машину, вот этим делом и займись.

Пион закурил. Он подошел к окну и отодвинул в сторону занавеску: улица была пуста.

«Зоя не сможет выходить в эфир месяца два, если не больше. Теперь у нас только один человек, способный поддерживать связь с Хозяином – это Татарин. Что делать, ведь Хейг отстранил его от проведения операции? Нужно срочно встретиться с ним».

– Что еще? – обратился он к Мустафе.

– Пропал Горох. Вторую ночь не ночует дома.

– Мустафа! Горох – взрослый мужик. Может, завис на время у какой-нибудь женщины. Зайди к нему днем, поговори с соседями, они наверняка что-нибудь знают о нем.

– Хорошо. Просто все эти события последних дней тревожат меня. Ты сам знаешь, дыма без огня не бывает.

– Прекрати вести подобные разговоры. Найди майора, я хочу встретиться с ним сегодня вечером.

Мустафа встал со стула и направился к двери. Около нее он остановился.

– Пион! Мне кажется, что ты совершаешь большую ошибку.

– Не каркай, Мустафа.

Тот вышел из комнаты и, надев шапку, направился по улице.

***

Горох сидел напротив капитана Дронова и тупо смотрел на него.

– Сколько человек в вашей организации? – спросил его сержант НКВД, ведущий допрос.

– Не знаю. Я вообще ничего не знаю. Я вор, а не немецкий шпион, и вы мне не шейте это дело, гражданин следователь.

– Нет, Горохов, ты не вор! Ты – враг народа. Может, не стоит отпираться?

– Я разве похож на глупого человека, который добровольно встает на стул, надевает на себя петлю и просит еще при этом, чтобы кто-то выбил из-под него опору. Докажите!

Он не успел договорить, как удар сержанта сбил его со стула. Рука у сержанта, похоже, была довольно тяжелой, так как лежавший на полу Горох не сразу смог подняться на ноги.

– Вот, показания твоего друга Ворона, – тихо произнес Дронов. – Слушай внимательно, дважды читать не буду.

Капитан взял в руки лист бумаги и начал читать.

«Две недели назад мы вернулись с Гороховым из Ярославля, откуда привезли около шестидесяти килограммов взрывчатки. Нам ее передал неизвестный мужчина. Данную взрывчатку мы с ним доставили в Казань».

– Что теперь скажешь? – спросил его Дронов. – Откуда вы взяли взрывчатку? Говори!

Лист, который он держал в руках, был девственно чист. Данный текст он придумал только что сам.

– Сука! – со злостью выкрикнул Горох. – Сука он, а не человек. Я за него, гада, мазу тянул в лагере, а он взял и слил меня.

– Каждый выживает, как может. Он нам все рассказал, а ты молчишь. Зря, этого достаточно, чтобы поставить тебя к стенке.

На лбу Гороха образовалась глубокая складка.

– Пишите, гражданин следователь. Я все расскажу. Мы действительно выезжали с Вороном в Ярославль, но никакой взрывчатки в Казань не привозили. Я думаю, он оговаривает нас.

От нового удара Горох отлетел метра на три и ударился головой о стену. Лицо его залила кровь. К нему подскочил сотрудник НКВД и сунул ему в рот пистолет.

– Признавайся, а иначе застрелю!

– Я ничего не знаю. Что, мне тоже прикажете врать, как врал вам Ворон?

Два солдата подняли его с пола и усадили на стул.