Конец сезона

Заняв место в вагоне и показав билет (тот почти не пострадал от дождя) проводнику, я прильнул головой к холодному окну, за которым по-прежнему не на шутку расходилась гроза. Через минуту электричка тронулась и потянула меня, и еще несколько вымокших до нитки пассажиров, в сторону города. В вагоне стояла удивительная тишина. Все будто заключили между собой негласный пакт и с головой погрузились каждый в свои мысли. Как только вагон набрал нужную скорость – капли размазало по стеклу, от чего картинка за окном потеряла резкость.

Там проносились все те же пейзажи, которые я видел всего несколько часов назад. Хотя теперь, под темным синим небом, разбухшим от влаги, они выглядели совсем иначе. Мне нравилось, как гроза умеет преображать все вокруг. Нравилось наблюдать за разбушевавшейся стихией, даже не смотря на то, что рядом с этой величественностью и мощью природы особенно остро чувствовалась незначительность и хрупкость человека.

Из какого-то оцепеневшего состояния меня вырвал громкий хлопок дверей между вагонами. Две молодые девушки, громко смеясь, шли по проходу в поисках свободного места. В итоге они опустились на деревянную скамейку прямо за моей спиной, продолжая вести оживленный диалог между собой. Я заметил, как некоторые из моих соседей по вагону бросили на них неодобрительный взгляд, но потом просто отвернулись и продолжили заниматься своими молчаливыми делами. Кто-то – уткнулся в книгу, другие – закутались поплотнее в ветровку и устало закрыли глаза. Наверное, вспоминали о своей молодости и о своих беззаботных деньках.

Девушки, на вид которым было от силы лет семнадцать, не обращая внимания на людей вокруг, щебетали обо всем подряд: о парнях, поп-звездах, концертах, косметике, журналах, фильмах и прочем. Они перескакивали с темы на тему так быстро, что мне было сложно угнаться за сутью разговора, хотя не сказать, что я подслушивал их специально. Просто они трещали прямо у меня под ухом, а мою удивительную способность отключать звуки, кажется, закоротило от дождя, потому что я никак не мог отрешиться от происходящего вокруг, как бы не старался.

«Ох, лето-то ведь почти закончилось, представляешь?!» – с нотками возмущения в голосе сказала одна из девчонок. «Просто кошмар! Я и половины не успела из того, что хотела сделать», – ответила вторая. «Да-да, и я тоже! – перебила ее первая, – придется теперь все пункты из списка перенести на следующее лето».

Списки… Знаете этих любителей подводить итоги конца года? В последние дни перед тем, как нужно будет выкидывать старый календарь и покупать новый, они садятся и записывают все, что удалось достичь в этом году. Как правило, в этот список попадают только хорошие вещи, ведь мало кому хочется оглянуться на еще один прожитый год и не увидеть там ничего

. Нет, нужно подбодрить себя, дать обещание в следующие двенадцать месяцев сделать еще больше, стать еще лучше. Однажды я, поддавшись порыву, тоже составлял такой список. Меня уговорила на это девушка, с которой мы тогда были вместе.

Так вот, сидя тогда перед чистым листом и вертя в руках остро заточенный карандаш, я понял, что мне и записывать-то особо нечего. Я не похудел и не потолстел, не переехал в новую квартиру, не выезжал за границу, не научился готовить какое-то экзотическое блюдо, работу не сменил, волосы не отрастил. Приобрел пару обновок, да и только. От этого мне стало невыносимо грустно. Кажется, я даже разозлился. Накричал на нее за то, что она придумала такую глупость и втянула меня в это. Хотя, скорее всего, на себя я злился за то, что потратил время впустую и поддался уговорам, а на окружающих – за то, что навязывают такие дурацкие идеи. В любом случае, к подобным спискам я больше не притрагивался. Хотите писать такой? Ваше дело. Меня же извольте оставить в покое.

Но, как бы я не ненавидел подведение итогов, постоянно делал это, сам того не замечая. Конец лета, как и любого другого сезона, всегда нагонял на меня тоску. Хочешь-не хочешь, да и задумаешься о том, что ты успел сделать. Чаще всего, после долгих размышлений, я приходил к одному и тому же выводу: «Черт, опять что-то упустил». Видимо, у меня в характере изначально просто не была заложена функция «живи и радуйся». Иначе с чего бы я только и делал, что корил себя за несделанные дела. «Ну, ничего, в следующий раз», – говорил я себе, пытаясь заглушить тянущую боль в груди ви́ски и долгим сном.