Конец сезона

– Ага, а вот и замороженная пицца. Что, нормальный ужин уже не судьба приготовить? Поди один живете, вот и едите всякую дрянь, – продолжала женщина, сканируя мои продукты. – Вот и кофе. Ну конечно, зерновой, не какое-то растворимое дерьмо. Считаете себя лучше остальных, покупая кофе в зернах? Поди еще и перемалываете его в ручную и варите в турке каждое утро? Нет, чтобы как все сходить в кофейню. Из-за таких как вы и погибает в маленьких городах индустрия обслуживания. Что тут у нас еще? Мороженое, ну конечно. Вам десять лет что ли, чтобы пихать в себя эту дрянь? – продолжала она.

– А нет, смотрите, вот и рыба. Все сюда! Этот парень решил, что съешь он кусок трески с овощами раз в месяц, то может считать, что питается правильно. О, ну а вот и скотч. Аж целых три бутылки. Собрались в запой уйти и питаться одной замороженной пиццей? Ох уж эти свободные писатели, поколение вольнодумцев. Постыдились бы брать столько, что люди-то подумают? Явно не тянете на того, кто ждет сегодня гостей. Да к вами поди и не приходит никто. Заперлись в своем доме на окраине, да сторонитесь всех и вся. Того гляди с ума сойдете. Еще и не просыхаете.

– Хватит! – закричал я. – Что вы себе позволяете? Прекратите это немедленно! Зовите менеджера, вашего главного, кого угодно! Я не намерен это терпеть.

Тетка за кассой уставилась на меня полным непонимания взглядом, но, видя как раздуваются мои ноздри, засеменила в подсобку за управляющим. Спустя пару минут вышел директор магазина, мужчина слегка за пятьдесят, сохранивший остатки былой физической формы. Продавщица шла позади и, как мне показалось, пряталась за его широкую спину.

– Молодой человек, у вас проблемы? – спросил меня управляющий.

– Это не у меня проблемы, а у вашей кассирши что-то не в порядке с головой, раз она позволяет себе дерзить покупателям прямо в лицо. Это не ее дело, какие продукты я покупаю и для чего они мне нужны. Да купи я хоть весь винно-водочный отдел в вашем чертовом магазине и шоколадку в придачу, она не имеет право комментировать мой выбор. Ее дело за малым – пробить все товары и постараться не напортачить при сдаче.

– Пройдемте со мной в подсобку, – вежливо и вкрадчиво, будто разговаривая с сумасшедшим, ответил менеджер на выданную мной гневную тираду.

Мы прошли через торговый зал в небольшое помещение с зоной наблюдения, стулом и бледной лампочкой.

– Что я здесь делаю? – спросил я управляющего, когда за нами закрылась дверь.

– Дело в том, что вы только что накричали на нашего кассира, хотя та не сделала вам ничего плохого. Я понимаю, тяжелые дни бывают у всех, но зачем же срываться на незнакомых людях?

– Я? Накричал? Извините, конечно, но это она начала дерзко комментировать каждую мою покупку, словно я на каком-то телешоу по разбору холодильника, и стыдить за то, что взял старый-добрый скотч и замороженную пиццу, а не все эти новомодные органические био-продукты, о которых трындят на каждом углу.

– Кассир не сказала вам ни слова. Это вы сначала что-то бормотали себе под нос, а затем заорали «Хватит!» так громко, что напугали бедняжку до смерти.

– Да о чем вы говорите? Не хотите верить мне на слово? Давайте посмотрим записи. Включайте свои мониторы, мотайте назад, я ведь знаю, что вы все записываете. Все до единой мелочи, что происходит в этом богом забытом магазине. Включайте, я подожду, – с этими словами я развалился на стуле, скрестил руки и вызывающе глянул на менеджера.

– Что ж, раз вы настаиваете…

Он включил кассету и начал отматывать запись с камер назад. На ней было видно, как я нелепо размахиваю руками. Вот кассир будто складывает все продукты снова на ленту. Забавно все-таки все выглядит в обратной перемотке. Подростки отдают кассиру чипсы, протягивают мне деньги, я складываю свои покупки в тележку и спиной отхожу от кассы. На этом моменте менеджер остановил запись и включил ее в привычном режиме.

И вот я смотрю, как подхожу к кассе, выкладываю джем, хлеб, молоко, яйца, рис, овощи, пиццу, кофе, рыбу и проклятые бутылки скотча. На записи подростки расплачиваются и уходят. Настает мой черед.

– Смотрите, сейчас начнется, – усмехаюсь я.

Вот продавщица пробивает хлеб и джем. Далее тянется за молоком и яйцами. И, к моему удивлению, не произносит ни слова. Зато я что-то недовольно ворчу себе под нос. «Что-то не так?», – спрашивает кассир. Это на записи слышно отчетливо. Как и то, что до этого она не произнесла ни слова. Мне становится дурно.

Кассета крутится дальше, воспроизводя все недавние события. Черная лента тащит к кассе остальную часть продуктов. Пицца, кофе, рыба, скотч, – все как я помню. Но вот только есть одна загвоздка: продавщица молчит, а я как безумный ору в тишине вечернего супермаркета: «Хватит!».

– Вот как все было на самом деле. Вы убедились, что ни за что наорали на бедную женщину, которая просто выполняла свою работу?

– Кажется, вы правы, – тихо сказал я, вставая со стула. Извините за беспокойство. Могу я расплатиться за продукты и забыть об этом инциденте?