Конец сказки

Ответа не было. Но едва боярин моргнул – и вот, фигура уже не в углу стоит, а за столом сидит.

И блин ко рту тянет.

– Ты, болезный, Жердяю не родня ли? – участливо окинул эту скелетину взглядом Бречислав. – Как звать-величать?

Неизвестный молча вложил блин в рот. Что там рот – пасть. Непомерно широкую, с кучей зубов-игл. Устремив на оборотня взгляд глаз-плошек, он просипел-прошепелявил:

– Последнее предупреждение, сын Волха. Царь Кащей в остатний раз велит тебе одуматься. Можешь не помогать – просто не мешай. Палки в колеса не ставь. Тогда вас не тронут.

– А коли не послушаюсь? – пристально взглянул Бречислав.

– Сам знаешь.

– Да уж знаю. Давно знаю.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Потом страхолюд пожал плечами и молвил:

– Как угодно. Я сообщение передал, дальше решай сам.

Когда Бречислав в очередной раз моргнул, ночной гость исчез. Только что был – и вот уже нету.

С ним исчезла и стопка блинов.

– Вот ведь сила нечистая, – аж сплюнул Бречислав. – Не кормят их там, что ли?

Глава 15

Солнышко жарило, словно уже лето пришло. А ведь еще вчера было холодно.

Да что там вчера – час назад еще было холодно!

Граница Кащеева Царства издревле проходит по реке Двине. И вот сейчас переправились через нее – и потеплело чуть не сразу же. То ли это тучи так внезапно разбежались, то ли Студенец Кащея в этом году вовсе не тревожил.

Ивану от того стало радостно. Истосковался по солнышку, по весне. Пока досюда добирались, он ухитрился простыть и ежеминутно сморкался в ширинку, да все не мог нос освободить. На ночлег вставая, ложился на один бок, дожидал, покуда от ноздри отойдет, и торопился заснуть, покуда снова не заложило.

Теперь же расстегнул кафтан, снял рукавицы, и даже шапку набекрень сдвинул.

Синеглазка тоже распахнула корзно и сняла рты. Здесь снега не водилось уже совсем, а идти на ртах по мокрой грязи не каждый сумеет.

– Ты где на них так ловко ходить-то научилась? – спросил Яромир, перекидываясь в человека.

– Ты в степи зимой-то бывал, зверь-человек? – приподняла брови поляница. – У нас там снега наваливает ого сколько. С малолетства учимся.

– Ну это вы молодцы, конечно… то есть молодицы. Не все же верхом скакать.

Синеглазка глянула на него с прищуром. Ивана она видела насквозь, да и был-то парнище прост, как мельничный жернов. Но вот Яромир словно в каждое слово вворачивал насмешку. Непонятно, в самом ли деле хвалит или дразнится.

А вокруг постепенно сгущался туман. Покрытая льдом река осталась за спиной, местность делалась все топче, болотистей. К полудню шли уже почти на ощупь – так все заволокло белесой мутью.

Яромир шагал первым, водя носом и не отрывая взгляда от волшебного клубка. В середине двигался Иван, готовый чуть что выхватить меч. А замыкала шествие Синеглазка, несущая на плече рты и палки. Она быстро устала их тащить, но не жаловалась.

– Скучно идем как-то, – задумчиво молвил Яромир. – Вань, ты бы хоть песню спел.

– Тра-ла-ла, ла-ла-ла!.. – с готовностью загорланил княжич.

– Все, Вань, заткнись. Не надо песен.

Клубочек продолжал катиться. Весело и беззаботно, огибая лужи и ручьи. Катился и подпрыгивал, катился и подпрыгивал… а потом ухнул в прикрытый тиной бочаг.

И сразу пошел ко дну.

– Ты глянь – а я думал, он плавать должон… – удивленно молвил Иван.

– Это, видать, его бабкины кудеса на дно утянули, – ответил Яромир. – Тяжелешеньки должны быть…

Клубочек попытались достать. Долго ворошили дно одной из палок Синеглазки. Потом, когда та сломалась – другой. Мути подняли много, но клубок так и не нашли.

– Все, похоже, – наконец сказал Яромир. – Дальше так пойдем.

– Ты мне палку сломал, – держа в руках обломки, зачем-то сказала поляница. – Я как теперь на ртах ходить буду?

– Да тут целый лес палок, – удивился Иван. – Давай я тебе любую сломаю, какая глянется.

Слова с делом у княжича не расходились. Он тут же ринулся к ближайшему деревцу… и тоже ухнул в бочажок.

Глубоко не провалился, но застрял крепко. Рванулся раз, рванулся другой – только сильнее затягивало.

– Э-э-э… – растерянно произнес он. – Теперь… теперь вы сходите за палками… и вытащите меня…

Яромир только вздохнул. Иван в очередной раз создал ему задачу на пустом месте.

Но не бросать же его.

– Яйцо не вырони, – напомнил оборотень, осторожно подходя ближе.

Палок ломать не стали. Обошлись ртами Синеглазки. Воткнули в землю короткий, протянули Ивану длинный – и вместе вытянули.

Дальше шли уже без клубочка, просто на полуночь. Овдотья Кузьминишна говорила, что живет ее старшая сестра в землях навьев, у реки Мезени. Она, Мезень-то, конечно, река большая, но делать теперь нечего, придется искать так.

С Ивана капала вода, в сапогах хлюпала грязь. Поляница и даже оборотень держались от него в нескольких шагах – и княжичу было обидно.

Он же не нарочно провалился! Он же из лучших побуждений!

– Сапожки мои ненаглядные… – бормотал себе под нос Иван. – Испачкал я вас в болоте окаянном…

– Ничего, отмоешь, – хмыкнул Яромир. – А то разувайся, ходи как я.

– Да холодно же босым! – возмутился Иван. – Дивлюсь я тебе, как ты так умудряешься!

– Привычку надо иметь, – пожал плечами Яромир.