Конец сказки

Он и в самом деле привык сызмальства. Это братке Бречиславу хорошо – у него обувь в копыта обращается, вместе с одежкой. Он постарше, поопытнее – умеет вместе с сапогами перекидываться. А Яромир так и не выучился – ну да ему и так неплохо.

А болото тянулось и тянулось. День к концу подошел, вечер настал, за ним и ночь наступила. Было в этом тумане жутковато и при свете солнечном, а во мраке вообще страшно стало. Вдали что-то выло. Со дна темных вод поднимался беззвучный зов трехсотлетних сомов.

Ночевали вполглаза и вполуха. На страже стоял в основном Яромир – ему спать почти и не требовалось.

Синеглазка же сразу подлезла Ивану под бочок и принялась рассказывать, какая замечательная у них будет свадьба, да как лепо они заживут опосля. Иван вяло отговаривался, что нужно вначале Кащея победить, не время сейчас.

Наутро однако он нашел и свои достоинства в женатой жизни. Поляница, даром что богатырка, бабой оказалась работящей. Проснулась прежде всех, выстирала Ивану одежду и даже вычистила сапоги. Отыскать в болоте бочаг с чистой водой оказалось непросто, но Синеглазка трудностей не убоялась.

Скатерть-самобранка накормила всех толокняной кашей и блинами с вязигою. Ивану до смерти хотелось еще и чего мясного, но он уж убедился – у самобранки свое разумение, ей не прикажешь и не упросишь. Что считает нужным, то и подает.

И где берет все эти кушанья – неизвестно. Может, с чужих чьих столов ворует, мало ли.

Болото сменилось сушью, перешло в густой ельник. Под тяжелыми колючими лапами снег еще лежал, кое-где – так целыми сугробами. Яромир снова обернулся волком и повез на себе уже двух людей.

Синеглазка сидела сперва нерешительно, боязливо. Вцеплялась в серую шерсть так, что пальцы белели. Но после приноровилась, распрямила спину и даже обняла Ивана руками.

– А ведь говорили мне, что ты в стан наш на волке прискакал… – тихо сказала поляница. – Да я до конца-то не поверила, думала – примерещилось что-то девкам…

До Мезени добрались только на третий день. Показалась она вдали – извилистая, со скалистыми берегами. Без волшебного клубка добираться пришлось долго, искать путь по солнцу и звездам. Спросить было не у кого – места пошли совсем дикие, безлюдные. Только ухало что-то иногда в ветвях, да волчий вой доносился.

– Эвона куда старшая-то яга забралась… – кряхтел Иван, пока шли через реку вброд, перекатами. – И понадобилось же ей в этакой-то глухомани хорониться…

С этой стороны опять потянулось болото, только холодное, промозглое. Иные бочаги еще были затянуты льдом. Яромир, снова вставший на две ноги, заглядывал чуть не в каждый – искал, у кого спросить дорогу.

Не человека, понятно. Какого-нибудь местного духа. Болотника, омутника, вировника или багника. Они везде есть – надо только уметь их высматривать.

– Эй, хозяева дорогие, отзовитесь, помогите!.. – негромко окликал Яромир. – Не в службу, а в дружбу, отплачу чем могу!

До его чутких ушей донесся рев. Точно коровий – но что делать корове на болоте? Выпь это, водяной бык. Голос громкий, слыхать издали.

Только и не выпь это, конечно. Они еще с зимовки не вернулись – да и не гнездится выпь так полуночно. Холодно здесь слишком для нее.

Так что Яромир короткими прыжками понесся к источнику звука, резко сунул руки в трясину… и выдернул жуткое чудище. Толстое, как бочка, колышущееся студнем, все в грязи и улитках, да еще и без глаз.

– Пусти, пусти, чё пристал, чё пристал?! – заревело создание, отбиваясь от волколака. – Не трожь меня, не трожь!..

Голос был трубный, басистый, но явно женский. Болотная баба. Духи-хозяева тоже разных полов бывают, хотя лешие да водяные чаще все-таки мужики.

Но не всегда. Яромир выдернул болотницу из трясины совсем – и та аж зашлась в крике. Слабо грело весеннее солнышко, но все-таки грело. Для болотных духов это смерти подобно.

– Чё надо, чё надо?! – выла болотница, даже не пытаясь слушать.

Иван с Синеглазкой первые секунды пялились в изумлении. Для них выглядело все так, будто Яромир сунулся в водяное оконце, вытащил пустые руки, а потом принялся ими трясти. Болотницу они не видели и не слышали.

Но потом та проступила и для них. Синеглазка ахнула, Иван схватился за меч. Воздух прорезало криками, они отчетливо разглядели страшилу, пойманную Яромиром.

– Это что за зверюга такая?! – возопил княжич.

– Баба болотная, – отдуваясь, ответил оборотень. – Хозяйка этих мест.

– Пусти, пусти, пусти!.. – ревела болотница.

– Помогите вытащить, – ровным голосом попросил Яромир. – Один не справлюсь.

Иван и Синеглазка неохотно взяли болотницу за жирные ручищи. Втроем кое-как, но выволокли эту тушу на сухое место.

Оно, впрочем, тут же перестало быть сухим.

– Чё надо, чё надо?! – тоскливо повторила болотная хозяйка. – Зачем тревожите, зачем?!

– Да мы тебя выпустим сейчас, – успокоил ее Яромир. – Ты нам только скажи дорогу к бабе-яге.

– К бабе-яге?! Зачем?! Зачем вам?!

– А то не твоего ума дело. Ты скажи – и ныряй в свою прорубь.