Конго Реквием

Умершую идентифицировали самым простым в мире способом: по отпечаткам пальцев. Неоднократно задерживалась за нарушение общественного порядка и агрессивное поведение в 2000-х годах, помещалась под арест – соответственно, попала в картотеку.

Начиная с этого момента достаточно было потянуть ниточку. Через несколько часов Одри могла составить ее портрет. Гражданское состояние. Протокол постановки на учет. Семейная тяжба. Суд. Показания близких. Одри плюнула и на белые перчатки, и на законность. Она грозила, ругалась, нажимала на все рычаги. И использовала все имеющиеся в ее распоряжении средства, чтобы получить как можно скорее максимум информации об этой женщине, которая после сорока лет вдруг превратилась в мужчину.

Одри бежала наперегонки со временем: еще несколько часов, и ее отстранят от дела. Она уже получила два нагоняя, едва появившись в управлении: сначала от Жан-Пьера Фитусси, главы криминальной полиции, потом от Патрика Абрё, нового начальника группы. Легкая закуска перед основным блюдом, которое ожидало ее в дисциплинарной комиссии. А на десерт будет решение этой комиссии, которая отстранит ее от должности на неопределенный срок.

Гаэль отправилась домой, чтобы поспать несколько часов. Слишком много противоречивых мыслей, угрызений совести, слишком большая усталость. В десять часов Одри разбудила ее, вызвав снова в управление – там был назначен брифинг. Гаэль схватила такси. С каждым днем ее все больше впечатляла эта кошмарно одетая девица, которая жила – причем так себе – только работой.

На этот раз отчет был полным и детальным.

Изабель Барер родилась в Клермон-Ферране в 1965 году в зажиточной семье (с XIX века Бареры владели механическими прачечными, которые теперь распространились по всей Франции). Великолепно окончив школу, она продолжила учебу в Париже, на медицинском, получила диплом в 1992 году, выбрала психиатрию. Будучи интерном в больнице Сент-Анн, она встретила Филиппа Усено, старше ее на пять лет, за которого и вышла замуж в 1992-м. Разрыв, официальный развод в 2002.

На первый взгляд классический путь супружеской пары в западноевропейской столице. Любовь с первого взгляда, брак, работа, дети, потом усталость, скука, отвращение… и так вплоть до разрыва. Возвращается свобода, и люди начинают жизнь заново, пусть позади осталось чуть больше, да и сами они постарели. Но история четы Усено была не так проста.

С юности Изабель страдала умственными расстройствами: агрессивное поведение, скандалы в общественных местах, приставание… ее неоднократно помещали в «Мэзон-Бланш», институт психиатрии, занимающийся больными, проживающими на северо-востоке Парижа (во время учебы она жила недалеко от площади Сен-Жорж).

Одри просмотрела отчеты специалистов. Подозревали шизофрению, параноидальные состояния, биполярное расстройство – обычный набор, но под более острым соусом. Психотических проявлений у Изабель было не счесть: галлюцинации, внутренние голоса, приступы агрессии…

Несмотря ни на что, молодой женщине удается пройти конкурс на медицинский факультет в Париже – что само по себе похоже на чудо. В период ремиссии она встречает Усено и вводит его в заблуждение – для психиатра у него, похоже, не слишком развито профессиональное чутье. В тот момент она сидит на нейролептиках: только лечению она обязана тем, что не оказалась ad aeternam

[85] в какой-нибудь психушке. В конце девяностых, когда она работает в клинике Поль-Жиро в Вильжюифе, Усено подал на развод – он больше не мог выносить приступы своей спутницы. И вдруг разворот на сто восемьдесят градусов: у них родился второй ребенок. Напрасные усилия: спустя два года супруги расстались. Судебное решение принято. Никакого примирения. По результатам психиатрической экспертизы Усено получил единоличную опеку над детьми – Изабель разрешили их видеть только дважды в месяц.

В то время она уже не практиковала, а ночи проводила в основном в психиатрической клинике при префектуре полиции, в Четырнадцатом округе, в качестве пациентки. В 2002-м ее задержали переодетой в форму нацистского офицера (у нее уже короткая стрижка) и черный плащ. Чуть позже ее арестовали под окнами Филиппа – она вопила, что он импотент и дети не его. В том же году ее застали в момент, когда она пыталась поджечь общежитие иммигрантов в Двадцатом округе (она возненавидела этот парижский район после многократного пребывания в «Мэзон-Бланш»). Адвокаты, эксперты, клиника: семейство Барер замяло дело.

После фашизма Изабель увлеклась японской каллиграфией и отдалась своей страсти безудержно, сжигая себе глаза. В тот период она жила на улице Фобур-дю-Тампль. Оскорбляла магрибинцев и чернокожих на улице. Утверждала, что она девственница, что дети не ее – Усено купил их в Албании и проводит над ними медицинские эксперименты. В 2003 году, опустошенная, отчаявшаяся, она перерезает себе горло ножом – ее спасают in extremis[86], но голосовые связки повреждены. Теперь у нее бесцветный металлический тембр.