Контрабандисты Гора

— Я вижу, — хмыкнул мой владелец, по его взгляду, брошенному на меня, я поняла, что мне можно было не надеяться на то, что он будет со мною столь же снисходителен, как Господин Аксель.

— После этого ещё приятнее, — пояснил Аксель, — вернуть их снова на их колени.

— Я понял, — кивнул мой хозяин, явно удовлетворённый таким объяснением.

— Когда привилегия предоставлена, но не заслужена — она не очень ценится, — сказал Аксель, — зато, когда привилегия отобрана, её начинают ценить по-настоящему.

— Разумеется, — поддержал его мой владелец.

Как известно, мы красиво говорим, и мы любим поговорить. Это — одно из удовольствий нашей жизни. Соответственно немногое может больше прояснить нам нашу неволю, чем том факт, что наша речь, как все другие аспекты нашего существования, зависит от желания наших владельцев. Если у нас нет постоянного разрешения говорить, которое, кстати, может быть отменено в любой момент, от нас ожидается, что мы не будем говорить, прежде не спросив разрешения, каковое может быть дано или не дано в зависимости от настроения владельца. Насколько болезненно это, и как тяжко, хотеть говорить, страстно желать сделать это, и не иметь на то разрешения! Но это не нам, а хозяину решать такие вещи. Они не всегда хотят слышать то, что мы хотели бы им сказать, соответственно мы вынуждены держать рот на замке. Возможно, подумала я, красотке Асперич это могло бы послужить хорошим напоминанием о том, что она — рабыня. Плеть, конечно, тоже полезна в этом отношении.

Наконец, большой корабль, построенный Терситом, окончательно скрылся из виду.

— Теперь и нам пора в путь, — сказал Аксель. — И думаю, будет лучше, если мы разделимся.

— Пожалуй, соглашусь, — поддержал его решение мой господин. — Послушай, Аксель.

— Да? — выжидающе посмотрел на него тот.

— Генсерих, — продолжил мой господин, — рассуждал о возможности наличия двух многочисленных и сложных сил, у каждой из которых могли иметься шпионы в лагере другого, возможно даже занимающие довольно высокое положение.

— Что-то такое припоминаю, — кивнул Аксель.

— Почему то я думаю, что Ты — один из таких шпионов, — намекнул мой владелец.

— Возможно, — не опроверг, но и не подтвердил Аксель.

— И на кого Ты работаешь? — полюбопытствовал мой господин.

— Понятия не имею, — пожал он плечами.

— То есть, тебя наняли через агентов, — заключил мой владелец.

— Конечно.

— А какую перед тобой поставили задачу? — спросил мой хозяин.

— Чтобы присматривать за действиями Тиртая и других, — ответил его товарищ, — проверить, есть ли обман, определить, нет ли среди пани предателей, узнать, не помечены ли карты, не нагружены ли кости.

— И как? — поинтересовался мой похититель.

— Как Ты и подтвердил, — хмыкнул Аксель.

— И что же теперь с этим делать? — спросил мой владелец.

— Теперь ничего, — развёл руками Аксель. — Слишком поздно. Корабль уже идёт по реке.

Все повернули головы в том направлении, в котором уплыл корабль. Но перед нами теперь расстилалась только пустая гладь реки, тихая на утреннем солнце, обрамлённая поросшими густым лесом берегами. Тишину нарушали лишь крики птиц, ловивших рыбу, скользивших над поверхностью воды, иногда камнем падая вниз и выныривая с блестящей, серебристой, трепещущей добычей в клюве. А ещё был дым, тут и там поднимавшийся над горящими строениями и медленно уплывавший вслед за ушедшим в неизвестность кораблём.

— А что насчёт тебя? — осведомился Аксель. — Ты тоже шпионил здесь для кого-то?

— Нет, — покачал головой мой владелец.

— Желаю тебе всего хорошего, — сказал Аксель.

— И тебе тоже всего хорошего, — ответил мой господин.

Асперич поспешила ко мне и, поцеловав на прощанье, пожелала:

— Всего хорошего, Лаура. И Ты очень красивая.

— Желаю тебе всего хорошего, Асперич, — сказала я, целуя ей в подставленную щёку. — Ты тоже очень красива.

К сожалению, я не могла обнять её, поскольку мои руки по-прежнему были скованны наручниками за спиной.

— Подними мой рюкзак, — велел девушке Аксель.

— Да, Господин, — светясь от счастья, сказала она, и набросила лямки на свои плечи.

Вскоре Аксель уже входил в лес росший вдоль берега. Его путь лежал на юг. Его рабыня торопливо семенила за ним. Тиомен потёрся мордой, головой и мохнатым боком о бедро моего господина, а затем, пару раз обернувшись, поспешил вслед за Акселем и его Асперич.

Мой господин повернулся ко мне лицом.

— Нет, — остановил он меня. — Не вставай на колени. Повернись.

Я почувствовал, что он вставляет ключ в браслет, и через мгновение мои запястья были свободны. Не дожидаясь команды, я повернулась и встала к нему лицом.

Мужчина указал на землю, и я опустилась на колени.

— Ты что думаешь, что Ты — рабыня башни? — спросил он.

— Но я пока не знаю, какой рабыней я буду, — пролепетала я.

— Расставь колени в стороны, — приказал мой хозяин. — Широко! Ещё шире!

— Да, Господин, — сказала я.

— Ну что, теперь-то Ты знаешь, какой рабыней тебе предстоит быть? — усмехнулся он.

— Да, Господин, — улыбнулась я.