Контракт (СИ)

Кому как не старику лучше других знать об этом? Тому, кто видел все грехи человечества, отражающиеся на нем самом. Старик, в отличие от других «пассажиров» корабля смерти, человеком не являлся. Он был venenifer servitor, что в переводе с забытых языков означало «Ядовитый слуга». Люди называли таковых «Вененифами». Это имя подобные старику существа получили еще в далеком прошлом за то, что они, заключив контракт с человеком, становились его добровольными слугами. Но за это человек соглашался кормить слугу. А пищей для Вененифов была отнюдь не человеческая еда. Сами люди были их питанием. Причем каждому Вененифу нужно было что-то определенное. Были те, кто банально пил кровь своего хозяина или поедал его плоть, кому-то были необходимы воспоминания господина, иных же интересовали мечты или сны. Ядовитыми же слуги считались потому, что независимо от того, что они отнимали у хозяев, будь то мечты или плоть, так или иначе это приводило к скорой кончине господина. И тогда Вененифы искали новых хозяев, ибо люди продлевали их жизнь.

Но старик отличался от остальных Ядовитых слуг. Отличался и предпочтениями в пище, и отношением к бессмертию. После того, как старик разорвал связь с последним хозяином, он не стал искать нового господина, а просто прожил последние семнадцать лет в тишине и покое. И пусть он состарился в четыре раза быстрее, чем обычный человек. И пусть его мучила постоянная жажда. Несмотря на все это, последние годы оказались самыми лучшими в его долгой жизни.

— Тащи его сюда, да побыстрее! Пока не очнулся! – с этими словами в подвал ввалились два охранника. По полу они волочили молодого парня, который был без сознания. Подслеповатые глаза старика сами собой пронаблюдали, как охранники приковывают руки юноши к стене и затем уходят, что-то громко обсуждая. Но в их разговор Венениф не вслушивался. Он все вглядывался в мальчишку. Хотя старик и был уверен, что видит его впервые в жизни, и все же ему казалось, что они уже встречались. В душе затаились смутные догадки. Но, все еще не веря в подобную судьбоносную встречу, старик собрал остатки своих сил и перешел на второй план зрения.

Всего планов было девять, на каждом из которых можно было увидеть то, чего не было видно на предыдущих. Людям (и то только магам) было открыты от силы четыре плана. Вененифы же видели все девять, но сейчас старику сил еле хватило для перехода на второй. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно. Все вокруг окрасилось в черно-белые тона и немного помутнело. Но то, что хотел увидеть старик, блестело ярко-золотистым цветом. Этим «что-то» были древние руны, которые обвивали шею рыжеволосого.

— Проклятое дитя! – выдохнул старик, не веря своим глазам. И словно услышав его, парень внезапно открыл глаза…

«Тысячи мохнатых гномов! Моя голова сейчас лопнет!» — мысленно взвыл Майлз, медленно открывая глаза и одновременно силясь вспомнить, что же произошло. Память не заставила себя ждать и через секунду в полной мере описала парню, какой же он лопух и идиот.

— Н-да… Ну я и попал, — пробормотал он, оглядываясь по сторонам и то и дело натыкаясь на несчастные лица других заключенных. Все они уже давно отчаялись и не верили в то, что могут спастись. Подобных людей Майлз презирал: за жизнь надо бороться до последнего вздоха! Поэтому смотреть на смирившихся со своей участью людей подростку было противно. Юноша поспешно отвел глаза, и его взгляд нечаянно остановился на бесформенном Нечто, что лежало всего в нескольких метрах напротив него. Сначала Майлз принял Это за кучу тряпья, но, приглядевшись, признал в ней старика. Юноша сразу подметил, что из-под длинных растрепанных седых волос на него смотрят два блеклых фиолетовых глаза.

Фиолетовых?

Майлз сглотнул.

«Только не говорите, что он…»

Подросток не успел прошептать заветное слово, когда дверь в корабельную темницу распахнулась, и в нее зашел высокий молодой мужчина. Он легкой походкой и с явной брезгливостью на лице обошел всех заключенных и встал прямо напротив рыжего.

— Ну, здравствуй, сладкий мой! – хитро улыбнулся он, наклоняясь к парню и проводя ладонью по его щеке. Голос этого мужчины показался Майлзу знакомым.

«Это же он! Точно он! Тогда в теплице! Только почему-то той силы я больше не ощущаю?»

— О-о-о! Ты узнал меня? – по выражению лица узника определил незнакомец, выпрямившись и теперь смотря на юношу сверху вниз.— Мое имя Филони.

- Соболезную, – на автомате буркнул Майлз, – это кличка или безумные родители?

- Я пришел сюда, дабы рассказать, как тебе повезло, дитя. Король выбрал тебя как кандидата в свой гарем.

- Ого… Да это покруче, чем выиграть миллион! Всю жизнь мечтал жить в комнатке два на два и каждую среду или четверг спать с вонючим старикашкой, у которого песок не сыпется разве что из жопы! – Майлз очень испугался, а когда он пугался, болтливость его повышалась.

Впрочем, Филони слова рыжего проигнорировал.