Контракт со смертью

Витя привез письма солдатам от детишек. У принимавшего их майора задрожали руки от волнения. Говорили о многом, но пересказывать не буду. Генерал уверен, что скоро всё изменится, и нам становится легче от его уверенности. Боевой дух зашкаливает: от солдата до генерала все рвутся в бой. Определяем задачи на ближайшие пару недель: скоро опять будем у него и даём слово, что задержимся хотя бы на несколько дней. Господи, храни их! На прощание почти ритуальное фото — традиция!

12

«Песня военных корреспондентов» Константина Симонова всегда звучит в нашей машине, если есть магнитофон. Ну а если нет, то всё равно нет-нет да и зазвучит она в исполнении кого-нибудь из нас: сначала мурлыканье под нос, а потом всё громче и громче.

С лейкой и с блокнотом,

А то и с пулеметом

Сквозь огонь и стужу мы прошли.

Это февраль — март. Это мороз под восемнадцать минус без света, тепла, воды. В лучшем случае на бетонном полу под крышей. Еще лучше скрючившись на сиденье изредка прогреваемой машине. Тогда каракули в блокноте — короткие отрывистые фразы, чтобы не забыть. Ручку вместе со свернутым в рулон блокнотом и фотоаппарат торопливо за спину, а в руки автомат — приходилось. Причем довольно часто. А вот:

На пикапе драном

И с одним наганом

Первыми въезжали в города… —

это уже из лета этого года. Редко, но бывало. Вот как трое военкоров. Назову имя только одного из них — Женя Лис. Двое других известны, но одного «светить» не советовал наш «сэнсэй», а у другого разрешения спросить не успел. Они действительно первыми вошли в Лисичанск. Точнее, въехали на двух машинах по двум разным улицам. Город еще не был взят: только входили отряды с двух сторон, а эти заплутавшие чудаки заехали с третьей и ошалели: на пустынных улицах они были одни-одинёшеньки. Повезло несказанно: выглянувшая из подвала старушка испуганно крикнула: «Сыночки, да куда же вы?! Здесь же укры кругом, а вы одни…» Не одни они были — с ними вера была и удача. Его Величество Случай всегда рядышком, всегда дышит в затылок, но это лучше, чем зрачок прицела снайпера.

13

Пленный капитан был убедителен, и ему поверил даже комбат.

— Да на хрен он тебе сдался? Он всего без году неделя на фронте, да и то каптёр, даром что капитан.

Поторопился комбат: капитан покаялся после пяти минут общения и поведал, что специалист по информационным технологиям и нейролингвистическому программированию. Что прошёл обучение в Польше — шесть месяцев, причём учителями были в основном англосаксы. Что должен был изучать психологическое состояние солдат и местного населения. В общем, он рассказал много чего интересного. Причем даже то, о чём никто не спрашивал — велико было желание избавиться от того, что знал, а знания, как известно, умножают печаль.

Его взяли в бою: патрон в его автомате пошел на перекос, и затвор заклинило. В горячке могли и пристрелить, но он успел плюхнуться на колени и воздеть к небу руки: то ли молился, то ли просил пощады. С ним вместе взяли ещё троих ранеными. Привычное: кашеварами были, конюхами, каптёрами не прокатило — в руках не поварёшки были, а автоматы, потому сидели вдоль стены угрюмые, с потухшими взглядами.

После полудня он вновь попался на глаза — повеселевший, словно целковым одарили. Он уже освоился, этот ципсошник, понял свою значимость и готов был к сотрудничеству. Может, он и был интересен для спецов, но даже как психологический типаж нам он не годился вообще от слова совсем. Даже те остальные трое были в большей степени любопытными экземплярами хотя бы потому, что работяги, с которыми ещё можно поговорить за жизнь и найти общее.

14

Поскольку мы часто бываем за «лентой», то порой просят разыскать сына или мужа, брата или отца, воюющего на западном направлении. Вот и на этот раз попросили разыскать нашего парня из Белгорода, недавно мобилизованного, подразделению которого изрядно досталось, и связь с ним пропала. Отказать — значит обидеть, взять — вселить надежду, но передать — нереально. Вообще разыскать ту или иную часть на фронте просто фантастика, а тем более рядового бойца. И всё же взялся решить эту головоломку, мысленно проклиная себя за слабость: был бы один — ещё куда ни шло, а со мною ребята, у которых другие задачи, да и машина всего одна.

Полк «нашелся» к концу первых суток, но добраться к нему не представлялось возможным: один батальон увяз в уличных боях, другой едва держал фланг, третьего ровняли с землёй. Полк-то нашёлся, да надо ведь бойца отыскать, а без разрешения командования корпуса на передке не окажешься. Отыскать штаб корпуса — это не улицу в городе: будешь любопытствовать — вмиг в «подвале» окажешься до выяснения личности, а когда это выяснение случится — одному Господу известно. К тому же запросто можно остаться навсегда в ближайшей лесопосадке с мотивацией «при попытке к бегству» — нравы без излишних сантиментов.