Концы узла

— Произошло ужасное! Но он об этом пожалеет! Я отправлю его в ад! Я — врач, я знаю, как это сделать! И я сделаю это!

— Что вам сказал Хичков? — останавливаясь перед ним, произнес Аристарх, пытливо глядя неулыбчивыми глазами.

Очевидно, выговорить то, что он слышал от преступника, а, тем более, показать снимки жены, Гержавин не мог. Это было выше его сил. Однако он не то, чтобы стушевался в ответ, не желая открыться, не сник, не замялся, он налился гневом, вскинул голову и воскликнул:

— Это личное! Такое личное, какое не прощается никому и никогда!

— Верю! — серьезно сказал Акламин. — Но у меня работа, заниматься личными делами людей! Говорите!

— Я готов! — решительно повторил Гержавин. — Я должен своими руками уничтожить Хичкова! Если вы откажете мне, я буду искать его сам! Ничто не остановит меня!

Осознание того, что никакой другой информации о разговоре с Хичковым он от врача больше не получит, толкнуло Аристарха предположить, что с семьей Гержавина что-то произошло из ряда вон выходящее или может произойти. Казалось, пылающий местью врач управлялся в эти минуты безрассудством. И действительно готов был ринуться в пропасть головой, не понимая, чем ему грозит это, и какой помехой оперативникам он может стать в работе. Оттолкнуть его сейчас никак нельзя, но и как-то использовать тоже невозможно. Чтобы сбить накал и несколько успокоить Гержавина, Акламин серьезно выговорил:

— Хорошо! Я сообщу вам, когда настанет такой момент.

Такой ответ явно не удовлетворил Сергея Сергеевича:

— Вы не поняли! — воскликнул он. — Я хочу участвовать в его поисках!

Сделав вид, что пошел на уступку, Аристарх коротко кивнул:

— Я подумаю, как вас можно будет использовать!

Сообразив, что другого ответа он не получит, Гержавин неотрывно смотрел в глаза Акламину, словно пытался отыскать в них нечто очень важное для себя. Мучительное раздумье тлело в его мозге. Сейчас он порывался показать оперативнику снимки, чтобы тот окончательно понял, почему он должен пойти навстречу ему, но он не мог переступить через невидимую черту. Эти снимки он воспринимал как позор для мужчины, который не способен защитить свою семью. Хичков рассчитал все правильно. Его удар пришелся в самое больное место.

Что касалось Аристарха, тот почуял, что время начинают отсчитывать песочные часы. Его осталось совсем мало, может быть, еще меньше, чем он думает. Хичков должен быть остановлен любой ценой, потому что жизнь заложников висит на волоске.

64

Проводив Акламина, неудовлетворенный обещанием оперативника, Сергей Сергеевич позвонил Корозову. Собственно, он не знал, чего он хотел от Глеба. Чем Корозов мог помочь ему сейчас, если даже полиция кормит одними посулами? И все-таки Глеб сулился помочь, и это хоть слабо, но грело душу.

— Я бы хотел встретиться с вами! — сказал он Корозову с настойчивостью.

Признаться, Глебу сейчас не до встреч с кем бы то ни было. Он готовился к предстоящей поездке в театр. Обговаривал с Исаем всевозможные детали, на какие мог наткнуться при передаче денег. Ставил себя в разные обстоятельства и продумывал, как себя вести в том, либо ином случае. Надеялся, что это будет решающая встреча с Хичковым, после которой все станет на свои места. Ольга, наконец, будет свободна, а преступнику — ни дна, ни покрышки, не видать света божьего больше! Впрочем, и он и Исай не отбрасывали непредсказуемого варианта развития событий. Предусмотреть всего в таких обстоятельствах невозможно. Хотя бы попытаться обкатать по максимуму предполагаемое. Хичков — рыбина непростая. Между тем, настойчивый тон Гержавина говорил о том, что попусту тот тревожить не станет, и Глеб пригласил:

— Приезжайте ко мне в офис! — назвал адрес.

Бросив все, Сергей Сергеевич сорвался с места. Войдя в кабинет Корозова, увидел несколько человек охранников. Глеб махнул им рукой, отправляя за дверь, а врачу предложил стул. Его внешний вид: сплошь седая голова, осунувшееся, бледное, особенно побледневшее на осеннем холоде, лицо, нервные движения сразу показали Глебу, что у Гержавина что-то произошло. Когда тот, расстегнув куртку, уселся, Корозов проговорил:

— Вы взбудоражены. Что-то снова случилось? Новая информация? — прошелся по кабинет, развернул второй стул, придвинул ближе к врачу и сел лицом к нему.

Ни разу до этого Гержавин не был в офисе Глеба, не знал о заведенных порядках здесь, но обратил внимание, что в приемной толпились охранники, и в кабинете Корозова их было несколько. Немного обескураженный этим, он заметил:

— Вы как будто к войне готовитесь.

По щеке Глеба пробежала морщина:

— К войне, Сергей Сергеевич, — ответил он, не уточняя, что имел в виду.

Волнение пронизало поджарое тело Гержавина, чуть сутуловатая спина выпрямилась, бледность на щеках стала скрадываться красным налетом, пальцы рук вцепились в колени, сжимая их, собирая в складки брюки:

— Я тоже готов! — воскликнул он. — Я готов забыть, что я врач, и готов стать палачом Хичкову!

Изумленно расширив карие глаза, Корозов глянул сурово и вдруг хмыкнул и, неожиданно хохотнул: