Конверт, кукуруза и заброшенная больница

Деревья вырубать запретили. Вековые дубы и клены вальяжно раскинули свои кроны в старинном парке. Больничный городок был обнесен железным кованым забором, время от времени частично реставрируемым местным Музейным комплексом. Забор тот был хорош! Толстенные черные прутья были увенчаны блестящими шишками, на кирпичных высоких тумбах, вросших в землю через каждые пятьдесят метров, по сей день сидели плоские, симметрично раскинувшие крылья, каменные орлы.

Здесь, у дороги к Университету, забор упирался в пустую автобусную остановку, поворачивал под прямым углом налево и уходил в далекую черноту, параллельно университетской ограде. Инспектор сделал несколько шагов вдоль ряда железных прутьев, увидел калитку. Днем она всегда была открыта, но сейчас на ней висел небольшой, но крепкий замочек. Даниилу очень не хотелось идти два километра вдоль пустынной дороги к центральному въезду в больничный городок. Оглянувшись по сторонам, полицейский углубился в темный переулок, стиснутый с двух сторон больничным забором и университетской оградой. Фонари здесь стояли настолько далеко друг от друга, что их тусклые лампы уже не освещали путь, а служили скорее маяками припозднившимся горожанам. Возле третей от угла кирпичной тумбы Даниил остановился, выдохнул, и ловко проскользнул в парк через лаз, образованный двумя кривыми прутьями. Этот лаз был известен всему городу со времен царя Гороха и часто выручал тех, кто не хотел по каким-то причинам проходить через пропускной пункт при центральных воротах.

Спрыгнув на землю по другую сторону забора, полицейский оказался будто бы в другом измерении. Буквально через несколько шагов он очутился в плотной темноте. Туман сгустился между стволами старых деревьев, многослойный ковер из осенних листьев приглушал звук шагов, в ветвях полуголых кустарников противно покрикивала невидимая ночная птица.

Где-то далеко, едва видимые сквозь тяжелый ночной туман, посверкивали оранжевыми светлячками освещенные окна больничного корпуса. На них-то и взял курс инспектор. Продвигаться по ночному парку было нелегко. Время от времени на мягких кочках ноги вдруг проваливались в пустоту, сердце ухало в груди, как в скоростном лифте, недобрые по осени кустарники холодно проводили по щекам и лбу тонкими ветками, норовя щелкнуть или царапнуть посильнее. Даниил сконцентрировался, шел осторожно, в душе отчаянно завидуя Глафире, видевшей в темноте, как кошка. Понемногу ноги приноровились к пружинящему ковру из травы и листьев, глаза привыкли к клубящейся мгле. И тут, совершенно неожиданно, туман расступился, кусты, и деревья будто бы разъехались в разные стороны, под ногами откуда-то материализовался асфальт. Гирс даже чуть покачнулся, внезапно ступив на твердую дорогу, будто бы после долгих прыжков на высоком батуте ноги подвернулись на жесткой поверхности.

Полицейский оказался на прогулочной аллее, ведущей к главному корпусу больницы. Вдоль старого, искрошившегося бордюра на большом расстоянии друг от друга стояли невысокие, метровые осветительные столбы. Толстое матовое белое стекло, из которого были выдуты полые шары, закрывающие лампы, света пропускали мало. Но все равно, после ночного парка старая дорожка аллеи казалась верхом совершенства. Даниил ускорил шаг.

Скоро деревья справа и слева от него начали редеть. Света стало больше. Чуткий слух полицейского уловил шум моторов тяжелых карет Скорой Помощи, проезжающих по территории больничного городка. Изрытый трещинами асфальт старой аллеи оборвался, дорожка резко повернула в сторону, новое серое покрытие, заплаткой продолжившее путь, было идеально ровным, упругим. Этот аппендикс дороги совсем скоро уперся в небольшую ровную площадку перед белым семиэтажным больничным корпусом. Тут кипела жизнь. От высоких мостков крыльца приемного отделения отправлялась машина с красным крестом. На ее место тут же пришвартовывалась следующая. Лестницы, ведущей к двери в корпус, не было. Недалеко от серого облупленного алебастрового вазона с чахлыми коричневыми стеблями внутри, курил седой как лунь охранник. Он задумчиво сплевывал прямо в центр вазона, пепел же старался сбивать в небольшое отверстие на сколотой ручке. Даниил отвлек его от этого интеллектуального занятия вопросом:

– Не подскажете, как пройти к дежурному администратору?

– Не подскажу. – Охранник снова сплюнул в центр вазона. Хитро прищурился на подошедшего. – Могу к моргу дорожку показать. Она тут от скамейки последняя.

– Да я как бы еще не готов к последней дорожке. – В тон ему ответил Гирс. – На покойника совсем не тяну.

– Да это дело такое… – туманно молвил его собеседник, глубоко затянулся. – Сегодня не тянешь на покойника, а завтра, глядишь – любо-дорого как тянешь! А бывало и наоборот, совсем уж было покойник готов, а потом – бац! – и не покойник вовсе.

– Где же вы таких чудес библейских нагляделись? – спросил Даниил, в глазах которого на миг блеснул смех.