Копье и кость

– Да откуда она еще могла узнать! Или ты веришь, что ее языческие выходки имеют силу?! – Новое подозрение наполнило женщину пущей яростью. – Я изобью тебя, еретичка! – Мать стала наносить совершенно хаотичные удары по щекам, по рукам, бокам дочери, дергать ее за волосы. Девушка прикрывалась, как умела, пыталась защититься, но ничего не выходило.

– Мама! – слезно просила она.

– Смеешь верить непонятно во что! – Девушка попыталась вырваться, но мать не пустила. Платье порвалось. – Что за горе на мою голову, раз не сумела воспитать дочь?! Какой стыд! – Женщина отошла от дочки и заломила руки. – Ох! Если бы я знала, что все так кончится… Если бы я знала, что ты подслушивала наш разговор с отцом!

– Но я же говорила, я почти ничего не слышала! И это вышло случайно!

– Случайно?! Случайно ты ничего не знала, не знала почти полтора года и готовилась идти за Бронна! Пока не позволила себе наглость слушать разговор старших! Если бы ты не знала, что твоя помолвка – видимость, разве стала бы ты заигрывать с этим треклятым мэинтарцем? Нет, конечно! Это все Шиада, она одна виновата! Ведьма!

Женщина, тяжело дыша, упала на стул.

– Как теперь быть? Все планы к черту! Неужели трудно было держать язык за зубами?

– Да не говорила я ничего ее светлости! – почти закричала девушка.

– Ее темности! И не смей мне врать, чертовка! Погубила отца… Выбора нет, выйдешь за Растага. Но ни одной монеты, ни одной нитки или иглы, ни одной банки с маслом или специями я тебе в приданое не дам! Выйдешь как нищенка!

– Но, мама?.. – ужаснулась девушка. Да кому она нужна без приданого?

– Ничего не мама! Отец дает приданое, а ты своего предала!

Что было спорить? Нелара, всхлипывая, глотала слезы; она уже не слушала мать и лишь время от времени растирала горящие от ударов лицо, руки, бока.

Малыш Норан, сын Тройда и Виллины, подрастал. Ему перевалило за полтора года, и, отученный от груди, ребенок становился стройнее. Линетта одела на него светлую рубашечку ниже колен, с широким, вышитым серебряными нитями рисунком по подолу. Из-под нее виднелись темные льняные штанишки, подвязанные выше. На крохотных ножках мальчонки сидели того же цвета башмачки. Ребенок нетерпеливо дожидался, пока юная жрица его оденет, и, едва она закончила, побежал к двери. Деревянная громада, казавшаяся малышу неприступной стеной, оказалась заперта, и он принялся поочередно требовательно смотреть то на нее, то на Линетту. Девушка улыбнулась и приговорила:

– Подожди минутку, непоседа, я только найду шаль, и пойдем. Мама никуда не убежит!

Но Норан, видимо, считал иначе и сопроводил свои требовательные взгляды настойчивым битьем маленькой ладошкой по двери.

– Да иду я, иду! – Линетта уже на ходу схватила заготовленное покрывало и накидку для ребенка, на случай если тот замерзнет. – Вот же маленький эльф, – с улыбкой пробубнила она и отворила дверь.

Подхватив ребенка на руки – тот был против, – она быстро прошла по коридорам, миновала четыре длинные лестницы и вышла на воздух, во внутренний сад замка. Что ни говори, Кольдерт ей по-своему нравился. Это был крупный красивый город, не такой, конечно, как Ангорат – Священный остров ни с чем не сравнишь, – но все же довольно приятный. Во всяком случае, когда Линетта ехала сюда, она готовилась к худшему: сестры общины, которым прежде доводилось бывать в замках, рассказывали самые настоящие ужасы. А здесь было мило. В конце концов, Кольдерт был не просто замком, а столицей. Разве мог он оказаться некрасив?

Однако истина в том, что любой город может быть некрасивым, но даже самый некрасивый из них милее сердцу, если его согревают близкие люди.

В саду двоих уже ждала Виллина. Принцесса недавно простудилась и еще не оправилась от болезни до конца. Поэтому, несмотря на теплое время года, Линетта взяла своей госпоже шаль. И судя по всему, не зря, подумала девушка, очутившись на улице. Для начала мая прохладно. Хорошо хоть ветра нет.

– Светел твой день, госпожа.

– Светел и твой, Линетта. – Мать взяла ребенка на руки, поблагодарив за хлопоты.

Но Норану, судя по всему, с самых пеленок надоело, что его передают из рук в руки! Дадут ему уже наконец побегать или нет? Мальчик забарахтал ножками в воздухе.

– Беги уже. – Мать опустила сына на землю. – Элайна писала, что Роневаль такой же, – улыбнулась Виллина, вспомнив последнее послание с голубем.

– Кто такой Роневаль?

– Сын Элайны и Ронелиха. Помнишь, я рассказывала тебе о них?

Да, конечно, Линетта помнила.

– Кстати, за заботу о Тройде тоже спасибо, – засмеялась женщина. – Мужчины – что другой мир. Но мир однозначно детский.

– Ваше высочество, – улыбнулась Линетта.

На одном из верхних этажей, у окна покоя стояла королева Гвендиор и почти с отвращением смотрела вниз, где смеху предавались две молодые язычницы…